|
Наверное, ей это было неважно. Ее вообще интересовало не то, что обычно интересует людей, и совсем не то, что обычно интересует женщин. Ей неважен его статус, достижения, степень успешности. Ей нравился его нос и то, каким он становился, когда выпьет. Она смеялась над попытками распускать перед ней павлиний хвост и искренне сопереживала, когда он был расстроен. Она видела его насквозь и понимала даже, когда он сам не понимал себя. Она хохотала над его шутками. Она приняла его целиком со всеми глупостями и примитивным мужским высокомерием. Такие женщины в жизни мужчины встречаются только раз.
Он не будет рассказывать солнечному зайцу о своих профессиональных победах и наградах, потому что главный свой приз он потерял. – Я делаю хорошее вино. Честное. Это главное. Победы в виноделии зависят от десятка факторов и труда сотен людей. Винодел только член команды. А если ты захочешь научиться делать настоящее вино, я буду только рад, – неожиданно закончил Алексей. – Почему? – Потому что если ты будешь делать вино, то больше никогда не станешь пить водку. Ты ее просто в рот взять не сможешь. – А помните, когда мы познакомились, вы за ужином как раз пили водку. – Это была часть маскировки. – Типа легенды у разведчиков? – Точно. Оля опустила голову и поковыряла носком кроссовки плиточный пол. – Мне стыдно за то, что случилось. – Я же говорил – забудь. – Я не об этом. Округин посмотрел на ее поникшие узенькие плечи и не стал успокаивать. Когда-то Полина спросила, какое вино он выберет для себя. Тогда он не ответил на вопрос – вдруг понял, что не знает. Жизнь изменилась, и выбор изменился вместе с ней. Да дело даже не в этом. Он делал вино, пока был счастлив. Сможет ли продолжать теперь, когда несчастлив и одинок? Находясь во власти мучительных терзаний, он позабыл, что рядом Оля. Она смотрела на него с жалостью и сочувствием. Неужели у него такой несчастный вид? Или даже жалкий? – Оля, я рад, что ты пришла меня проводить. Мне стало легче, честное слово. – Мне тоже. Спасибо вам, Алексей Петрович. Оранжевый заяц смотрел нежно и так трогательно сложил ладошки перед собой, что Округин не выдержал и крепко прижал к себе худенькое тельце. – Все будет хорошо. – Я знаю. – До свидания, мой солнечный заяц. Он пошел заново проходить досмотр, а она осталась стоять. Спешить ей было некуда. Не хотелось возвращаться домой. Разговаривать разговоры. Разве только позвонить сестре и сказать, что он улетел, и она будет последней дурой, если не полетит его догонять.
Между сном и явью
Над ухом кукарекал будильник. Округин морщился, мотал головой, но глаз не открывал. Поганый будильник замолкал ненадолго, а потом снова начинал голосить истошным петушиным голосом. Да что за напасть такая! Алексей пошарил рукой. Где же эта сволочь? Ничего не обнаружив в радиусе полуметра, он достал голову из-под подушки и, приоткрыв один глаз, попытался определить местонахождение гада-будильника визуально. С тем же успехом. А паразит все продолжал надрываться. Наконец терпение Округина лопнуло. Он сел на кровати. В открытое окно был виден бабы-Машин палисадник, обнесенный крепким забором. На заборе, прямо перед взором Округина восседал белый с красным гребешком петух и истошно кукарекал. – Ах ты, скотина безголосая, – сердечно сказал Округин и плюхнулся обратно в постель. – Ты на кого ругаешься, Алексейка? Бабушка Маша вошла в комнату и поставила на стол большую миску. – Драников хочешь? Со сметаной? Давай, пока горячие! Драники Округин обожал с детства. |
