– Зачем? – спросил Алексей, находясь во власти своих скорбных дум.

– Бочки из американского дуба не привезли. Уверяют, что затык на таможне. Я проверил. Врут.

Вот за что он любит Саню? А за то, что Саня всегда выражается ясно и коротко.

– Хорошо. Только дождись меня. Полетим вместе.

– Точно? Как вы себя чувствуете? Голова не беспокоит?

– Беспокоит, Саня. Очень беспокоит. Но еще больше меня беспокоит, что эти чертовы поставщики подводят нас второй раз. Надо с ними разобраться раз и навсегда.

– Рейс в двадцать один ноль-ноль. Успеете?

– Успею. Жди.

Округин быстро двинулся к дому.

Завтра утром он уедет, а сегодня весь вечер будет сидеть с бабой Машей на крылечке, рассматривать фотографии, которые привез с собой и те, что хранились у нее, и говорить обо всем на свете. О прошлом, о будущем. Как он мог подумать, что, будущее его больше не волнует? Оказывается, волнует! Еще как! Волнует здоровье бабы Маши, настроение, вся ее жизнь! Волнуют Оля и Саня, Наталья и ее Сергей, Владимир с маленьким Темой, Аркадий и Зинаида. Все они. Впереди еще достаточно, как говорят виноделы, винтажей, то есть лет и урожаев винограда, чтобы успеть поволноваться обо всем и обо всех.

А за Аполлинарию он волноваться не будет. Он будет ее ждать. Терпения хватит. Виноделы вообще народ терпеливый. Им без терпения – никуда.

Округин уехал рано и никуда не опоздал. Весь перелет он спал, как младенец.

Работа навалилась на него, как лошадь на цыпленка. Забылась рана на голове, пульсирующая в мозгу боль, даже горькие, как полынь, мысли притихли под грузом дел. Осень, вернее, чилийская весна пролетела настолько незаметно, что он очнулся, только когда позвонил партнер, с которым сложились почти приятельские отношения, и напомнил о планах совместной поездки в Австрию.

– Ты что, забыл, Алекс? Через три дня День святого Мартина. Нас ждут хойригеры!

Округин посмотрел на календарь. День святого Мартина австрийцы отмечают одиннадцатого ноября. Куча народу с нетерпением ждет наступления праздника, чтобы отправиться за город в деревенские таверны, называемые хойригерами, попить молодого вина нового урожая.

Черт! Уже ноябрь! Бедная его головушка, какой же в ней винегрет! Совсем потерялась в пространстве!

– Так что, Алекс? Я жду тебя в Вене?

– Да, Курт, я буду. До встречи.

Подумав, он позвонил Сане. Несмотря на то что в Португалии была уже ночь, Саня взял трубку после первого гудка.

– Хола, Алексей Петрович!

– Твой испанский улучшается с каждым часом.

– Это вы еще не слышали, как я читаю стихи Гарсиа Лорки. Чилийские дамы обрыдаются.

– Жаль, но им придется подождать. Встречай меня послезавтра в Вене. Я обещал Курту, что приеду. Нам все равно нужно обсудить новый контракт.

– Гостиница та же?

– Разумеется.

– Понял. Жду.

Алексей любил старую уютную Вену. Окна в номере отеля выходили на городской парк на бульваре Рингштрассе. Подтащив кресло поближе к окну, он уселся с чашкой кофе и стал смотреть на озабоченных туристов, застывающих в картинных позах у каждого фонтана, чтобы сделать очередное селфи.

Много лет назад, впервые попав в этот город, Округин решил обойти его пешком. Денег на экскурсии все равно не было. Он бродил до темноты и наконец в районе Венской оперы понял, что если сейчас же не найдет туалет, случится страшное. Ночью отыскать необходимое место было непросто. Минут пять он терся возле ресторана отеля «Захер», куда валом валила публика, чтобы испробовать знаменитый торт, но зайти так и не решился. В отчаянии бедолага поднялся на высокую площадку перед галереей Альбертина, решив, что сверху сподручнее оглядывать окрестности, и тут увидел, что двери музея распахнуты, и в них свободно заходят люди.