— Господи! — воскликнул Арчи.

— Знаешь, сколько стоило это кольцо? — спросил Алекс у Дейзи.

— Сколько, милый?

— Семьдесят пять тысяч. Одно это кольцо и браслет — уже огромный куш.

— Я никогда такого в жизни не срывал, — сказал Арчи. — Даже если его разделить. Все равно самый большой. А у тебя бывало больше, Алекс?

— Никогда.

— Девчата, с такой долей вы сможете уйти на покой, — сказал Арчи.

— Ну да, конечно, — усомнилась Китти.

— Думаете, я вам мозги пудрю? Знаете, сколько мы там взяли?

— Сколько?

— Одни драгоценности на четыреста тысяч потянули, еще семнадцать за меха…

— В целом вышло четыреста двадцать две, — сказал Алекс. — Почти как мы прикидывали, Арч. Чертовски близко.

— Четыреста двадцать две. И сколько будет тридцать процентов?

— Около ста двадцати семи.

— Верно, значит, вы, девочки, поделите между собой пятнадцать процентов от этой суммы…

— Мне казалось, ты говорил — по десять тысяч каждой, — сказала Дейзи.

— Это если бы мы взяли полмиллиона, — возразил Арчи.

— Я рассчитывала на десять тысяч.

— Это когда мы рассчитывали на полмиллиона. Но мы взяли только четыреста двадцать две тысячи, это честный расчет, мы не станем округлять вашу долю, как Вито. Сколько там будет пятнадцать процентов?

— Дай им по десятке, Арчи, — сказал Алекс.

— За что?

— Им и так достается около девятнадцати тысяч на двоих. Так что дай им по десятке, какого черта.

— Хорошо тебе быть щедрым за мой счет, — сказал Арчи.

— От сердца отрываешь, Арч? — спросила Китти.

— Какого черта, — рассмеялся Арчи. — Дадим им по десятке, ты прав. Это самый большой куш, который мне только доставался. Мы все ради него потрудились, верно? Так что чего уж тут.

Они пили и разговаривали до полуночи. Затем Китти попросила свою долю или хотя бы свою часть того, что они уже получили, поскольку ей не терпелось найти Транзита, отдать ему долг и сказать этому сукину сыну, что, если он хоть раз еще к ней подойдет, она засадит его за приставание. Они уже получили пять тысяч сто от Вито и семьдесят пять тысяч от Генри, так что после несложных арифметических вычислений решили, что могут отдать девочкам сейчас по шесть тысяч, а когда Генри выплатит остальное — еще по четыре. Китти пересчитала деньги и тут же отдала две тысячи Алексу.

— Теперь мы в расчете, так? — спросила она.

— Да, — ответил Алекс.

— Отлично. Побегу и выложу Транзиту все, что я о нем думаю.

— Я пойду с тобой, — сказал Арчи. — Мне надо з город, повидать мою соцслужащую.

— Ничего, если я тут зависну на ночь, а, Дейзи? — спросил Алекс.

— Хорошо, — ответила она.

Оставив свои деньги на кофейном столике, она взяла костыли и похромала к двери, чтобы выпустить Китти и Арчи. Те пожелали ей доброй ночи и ушли. Дейзи, закрыв за ними, повернула фоксовский замок и даже заперла дверь на засов. Арчи прокричал им что-то уже с лестницы, но они не разобрали его слов. Через несколько минут они услышали с улицы смех Китти.

— Забудем об этом, — сказала Дейзи, убирая деньги. — Иначе ты обчистишь меня. — Она похромала в спальню, остановилась в дверях и обернулась.