– Шрамы, возможно, останутся, – сказал Самуэль Матильде, когда закончил перевязку.

 Ройс помог старику встать на ноги. Колени у Самуэля трещали громче, чем поленья в камине.

 – Я пришлю вам снотворного, – сказал он Николя. – Оно уменьшит боль, и вы сможете отдохнуть.

 – Спасибо, – прошептала Николя.

 Это было первое слово, которое она произнесла с того мгновения, когда лекарь вошел в комнату. Он широко улыбнулся.

 – Я приду завтра сделать перевязку.

 Она поблагодарила его еще раз. Матильда переводила цепкий взгляд с невозмутимого лица Николя па встревоженного Ройса.

 – Тебе сейчас больно, Николя? – спросил Ройс. Искреннее сострадание в его голосе чуть не сломило Николя.

 – Как ты смеешь жалеть меня, негодяй? – вспыхнула Николя.

 – Ройс, пожалуйста, оставь нас, – попросила Матильда.

 Ему не хотелось уходить. Матильда это хорошо видела. Но, как она и ожидала, он безропотно подчинился, только на мгновение задержался в дверях и посмотрел на Николя долгим взглядом, потом поклонился и вышел из комнаты.

 – Почему ты на него сердишься? – спросила Матильда.

 – Пусть не смотрит так на меня. Можно подумать, что я перед ним в чем-то провинилась, – ответила Николя.

 Матильда подошла к Николя и остановилась. Добрым материнским жестом она погладила Николя по голове.

 – Барону Ройсу поручили привезти тебя сюда. Почему ты винишь его в этом?

 Николя пожала плечами:

 – Он отнесся к этому поручению с большим удовольствием. Мне становится легче, когда я обвиняю его. – Она посмотрела на Матильду и увидела, что та улыбается. – Мне известно, что барон Ройс ваш верный слуга, миледи. Вы, конечно, высоко цените его, но, должна сказать, я считаю его невыносимым.

 – Он плохо обращался с тобой?

 – Нет.

 – Так почему же ты считаешь его невыносимым?

 – Он грубый, высокомерный и… – Николя замолчала, когда заметила, что Матильда, не скрывая улыбки, смотрит на нее и слушает оскорбления в адрес любимого рыцаря короля. Это окончательно смутило ее.

 – Если бы Ройс оставил тебя в аббатстве, моя дорогая племянница ужасно обожглась бы, прежде чем достойные рыцари успели бы ее спасти. Видишь, Николя, это была Божья воля. Ты попала сюда и спасла дитя. Ты ведь не станешь с этим спорить?

 Тон ее ясно показывал, что она ждет подтверждения своим словам.

 – Не стану, – согласилась Николя. Хотя в глубине души она знала, что Матильда не права. Приехала она сюда не по Божьей воле, а по воле Вильгельма.

 – Расскажи мне, что ты думаешь, когда смотришь на Ройса.

 Николя нашла эту просьбу довольно странной. Ей не хотелось больше говорить о Ройсе, но не ответить было бы грубостью.

 – Я думаю, что он очень упрямый человек.

 – А еще?

 – Очень тщеславный человек, – добавила Николя.

 – Ты сказала «тщеславный»? – удивилась Матильда.

 Николя кивнула:

 – Я знаю, вам не хочется слышать о недостатках барона, но Ройс тщеславен и умеет использовать свое обаяние.

 – А какие чувства вызывает у тебя его внешность? – не сдавалась Матильда.

 По решительному виду Матильды Николя поняла, что та не отстанет, пока-не получит ответы на все свои вопросы. Но Николя не собиралась в угоду королеве приукрашивать правду.