Как только он открыл дверь, внутрь проскользнул Павел, закутанный в черный плащ, который забрал у пленника. Он посмотрел через двор на центральную башню, в которой, по словам юнца, находился Версеворан.

Уилл вопросительно посмотрел на товарища. Павел кивнул, и они двинулись вперед по массивным ступеням башни. В темноте, закутавшись в черный боевой плащ, жрец надеялся сойти за Жента, если его вообще кто нибудь заметит. Уилл продолжал полагаться на свое воровское ремесло, чтобы скрыть себя от враждебных глаз.

Крепость имела два входа: внушительные двойные двери с одной стороны и дверь меньшего размера – с противоположной. Нарушители прокрались к более скромному входу, и Павел попытался открыть его. Она не поддалась. Уилл выбрал из своего воровского мешочка отмычку и вставил ее в замочную скважину.

Через мгновение он прошептал:

– Она не заперта.

– Ты хочешь сказать, что ты слишком некомпетентен, чтобы сломать механизм?

– Я имею в виду, что она не заперта. Теперь я думаю, как Женты вообще бы смогли найти ключ от этого старого замка? Дверь запечатана магически, а значит открыть ее – твоя задача.

Жрец нахмурился и сказал:

– У меня приготовлено только три заклинания рассеивания. Я надеялся сохранить их все, чтобы атаковать оковы Версеворана.

– Не будь еще глупее, чем обычно. Мы должны добраться до дракона, иначе нас побьют еще до того, как мы начнем.

Павел пробормотал рифмованное двустишие и сделал пасс рукой. Сила взвыла, и на мгновение вся дверь засияла золотым светом. Уилл вздрогнул от мерцания, но, оглядевшись, не увидел никаких признаков того, что кто то их заметил.

Павел повернул потускневшую латунную ручку, и замок с щелчком открылся. Он приоткрыл дверь, и они с Уиллом заглянули внутрь. Уилл перевел дыхание.

Весь первый этаж крепости представлял собой одну большую комнату с высоким потолком. В противном случае она бы не была достаточно большой, чтобы вместить пленника. Огромный и змеевидный, со сложенными крыльями, похожими на крылья летучей мыши, Версеворан неподвижно лежал посреди пола, и только медленное расширение и сужение его груди свидетельствовало о том, что он еще жив. Пустые фосфоресцирующие глаза, более бледно зеленые, чем блестящая чешуя, смотрели в пустоту.

Несмотря на его неподвижность и очевидную беспомощность, он был настолько внушителен, что Уиллу понадобилось время, чтобы обратить внимание на другие особенности зала. Хрустальные шары на кованых треножниках излучали мягкий, равномерный свет, освещая пленника. По полу от Версеворана расходились очерченные золотым и алым пигментом замысловатые геометрические узоры, переплетенные письменами. В воздухе пахло горьким ладаном и сухим рептильным запахом самого дракона.

– Что ты думаешь? – прошептал Уилл.

– Мне нужна минута, – ответил Павел.

Он прошелся по комнате, рассматривая сначала светящиеся шары, затем наклонился, чтобы осмотреть фигуры, нарисованные на полу.

– Ну что? – потребовал Уилл.

– Терпение.

– К черту. Мы в опасности, задерживаясь здесь. Слушай, дракона держит волшебство, а ты не волшебник. Не стыдно признаться, что ты не можешь понять, как его освободить.

– Теоретически я знаю. Я изучал, как работает тайная магия, и понимаю, как противопоставить ей свою собственную силу.

– Я тоже не хочу убивать бедное существо, – сказал Уилл, – но если мы не разберемся с ним, чтобы свободно путешествовать, мы никогда не разгадаем загадку дневника Саммастера вовремя, чтобы принести кому нибудь пользу. Это тысячи жизней против одной.

Уилл вытащил из ножен свой роговой клинок.

– Нет. Повелитель Утра учит...

Павел вскрикнул и схватился обеими руками за голову.