Серрег осмотрел существо насколько мог, не подходя слишком близко. Он увидел зияющую рану, оставленную его жалом, увидел единственную царапину от когтя на одном из запястий. Кровь из пасти свидетельствовала о его первом ударе кинжалом.

«Странно, что я так хорошо вижу в темноте», – подумал он.

Он посмотрел на свою руку. Конечно, это была рука, но не человеческая – более грубая, более сильная. Одежда была его, немного потрепанная, но все же это были одеяния архимага, но они уже не сидели должным образом.

Его мозолистые пальцы ощупали широкое лицо с низкими скулами и покатым лбом. Изо рта под сопливым носом торчали небольшие клыки.

– Орк? – сказал он грязным и грубым голосом. – Ну, по крайней мере, я могу говорить.

Он произнес тонкое заклинание обнаружения и заметил, что скрывающее заклинание злого существа все еще действует. Уверенный, что остальные не знают о гибели чудовища, Серрег захромал обратно вниз по хребту, его кинжал болтался в усталой руке.

Он повернул на запад, повторяя свой первоначальный путь, надеясь, что другие твари будут искать его дальше на востоке. Он увеличил скорость, перейдя с пошатывания на ходьбу, затем до бега трусцой и даже немного быстрее. Перебираясь рысью, он обнаружил, что весьма ценит свое тело орка. Его глаза легко пронзали темноту. Боль в ребрах и запястье мешала ему меньше, чем он ожидал – вероятно, нервная система орка была частично невосприимчива к боли. Он бежал вперед в хорошем темпе, не чувствуя усталости. Его мышцы были неутомимы, а поросячье рыло с широкими, раздувающимися ноздрями идеально подходило для того, чтобы вдыхать большое количество воздуха. Правда, постоянное подтекание соплей оскорбляло его культурное воспитание, но он с радостью вынес этот позор, лишь бы оказаться подальше от этих кошмарных тварей.

Он двигался в течение всего темного времени суток, все время на запад, найдя хороший ровный темп, который мог поддерживать часами. Идя рысью, он размышлял о кинжале в своей руке и о том, в какое положение он попал, и почему то винил кинжал в своем бедственном положении больше, чем громадного зверя, которого убил.

То, что клинок был бесценен, было само собой разумеющимся. Это был дар бога – бога! И хотя никто никогда не поверит в эту историю, его сила была неоспорима. Он убил громадного зверя, которого его магия даже не опалила, и изменил его форму уже трижды? Если бы он только мог научиться управлять им, какой бы силой он обладал! Взлететь на крыльях ночного ястреба в анклав Карсуса, прокрасться по улицам города в облике кошки, превратиться в комара, чтобы пролезть в щель любого запертого окна – вот это идея! Комар с интеллектом и магическими способностями архимага! Ни один секрет не будет в безопасности. Все другие архимаги, плетущие интриги и заговоры против Делии, пытающиеся уничтожить его анклав и его народ, их секреты будут раскрыты, планы сорваны! Но все зависело от этого проклятого кинжала…

Серрег пытался заставить оружие изменить его форму. Он испробовал все известные ему заклинания и столько религиозных молитв, сколько смог вспомнить или придумать. Он выражал желание как пожелание, приказ и сделку; вербально, мысленно и, насколько это возможно, кинестетически. Он пытался набрать лезвием собственную кровь, чтобы активировать способность, а также плевал на него, обливался потом, целовал и, в конце концов, проклинал его. Ничего не сработало.

К рассвету, после ночного бега и бесконечных часов, потраченных на безрезультатную борьбу своей воли с магическим клинком, Серрег был готов сдаться. Он пережил тех монстров, которых невольно раскопал, так зачем же возиться дальше с этим трижды проклятым неподатливым предметом? Его уставший мозг не мог придумать ни одной причины. Он просто бросил бы клинок, метнул бы его посильнее, убрал бы его подальше от себя и покончил бы с этим.