Барерис кивнул:

  Это была твоя первая настоящая битва и страх взял над тобой верх. Такое случается с многими незакалёнными в битвах воинами, особенно если они сталкиваются с такими мерзкими противниками, как мертвецы. В следующий раз ты справишься лучше.

  Не хочу, чтобы был следующий раз.

  Где то в глубине себя ты этого хочешь. Ты будешь горевать, если твоих товарищей не станет, а твой храм сравняют с землёй. Это сквозит в каждом твоём слове.

  Вы не понимаете. Когда я убежал, я нарушил клятву. Даже если мне удастся снова пробраться внутрь храма, другие Огненные Драконы сами меня убьют.

  А может и нет. Если ты считаешь их друзьями, то вероятнее всего ты им тоже нравишься. Может быть даже настолько, что они решат проявить милосердие. И в особенности учитывая то, что ты добыл им важную информацию. Ну а если нет, то, во всяком случае, ты будешь знать, что умер, восстановив свою честь.

  Это всё что вас интересует, верно? Вам всё равно, останетесь ли вы живы, но мне то нет!

Барерис помедлил, затем сказал:

  Ты ошибаешься, но я не стану с тобой спорить по этому вопросу. Однако, я, в свою очередь, тоже получил представление о том, что ты за человек. Могу тебе сказать, что если ты сейчас струсишь, то до конца жизни тебя не оставит чувство стыда. Неважно, какова будет твоя дальнейшая судьба, но в своих собственных глазах ты навсегда останешься трусом и клятвопреступником. Но всё не обязательно должно быть так, потому что у тебя есть то, чего у меня никогда не будет, а именно второй шанс. Шанс всё исправить.

Кемас сделал глубокий вдох:

  Хорошо, попытаюсь.

  Вот и чудно,   сказал Барерис вскочив со стула. Он взял парочку сложенных одеяний и бросил их мальчику. – Вот, надень. У меня и меч для тебя найдётся.

Когда Кемас надел свою маскировку, засунул послание Барериса за тунику и перекинул через плечо новую перевязь, он и шпион подошли к выходу из палатки. Барерис выглянул и сказал:

  Ну, пошёл.

Кемас хотел было откинуть полог, но заколебался.

  Я могу спеть песню, чтобы подстегнуть твою отвагу,   сказал Барерис. – Если тебе это нужно, я так и сделаю. Я просто боюсь, что после этого ты будешь думать, что ты действовал храбро просто потому, что находился под воздействием магии.

  Я в порядке,   сказал Кемас. Стараясь не думать, не чувствовать, а просто двигаться, он заставил себя выйти наружу.

Поблизости никого не было. Кемас направился на север, мимо палаток офицеров и сотрясаемых храпом кучек, которыми были полевые постели обычных солдат. Он старательно отводил взгляд от догорающих костров, чтобы они не притупляли его ночного зрения и боролся с желанием двигаться на цыпочках, словно пантомимный воришка. Лучше было двигаться так, будто ему было нечего бояться и надеяться, что его украденная одежда достаточно его защитит.

Из тьмы выросла фигура. Солдат посмотрел на Кемаса и мальчик затаил дыхание. Наконец легионер поднял руку в знак обычного приветствия и когда Кемас помахал в ответ, он отвернулся и пошёл восвояси.

Ещё двадцать шагов доставили Кемаса к границе лагеря. Теперь было самое время ползти, чтобы часовые не заметили, что он пытается улизнуть. Даже если допустить, что они клюнули на его костюм и приняли его за своего, то увидев, что он пытается ускользнуть из лагеря, чтобы провернуть какую нибудь затею, они всё равно попытаются его остановить.

С ртом пересохшим словно пустыня и бешено бухающим сердцем, он, пригнувшись, перебегал от тени к тени. Возможно, его тёмная мантия и тоненькая фигурка помогли ему скрыться, а может быть, усталые часовые были не шибко внимательны. Как бы там ни было, но никто его не заметил и оглянувшись назад он понял, что лагерь остался позади на расстоянии выстрела из длинного лука.