– Я ее лечила! – говорит Эфия. – Дай мне ее вылечить.

– Прекрати! – Арти говорит резким тоном, и Эфия сразу же прекращает истерику.

Моя мать ставит ее на пол.

– Я же говорила тебе не использовать на ней магию. Почему ты меня ослушалась?

– Ее нужно было вылечить. – Эфия обиженно крутит шнурок своих брюк в пальцах. – Я всего лишь хотела помочь.

Я слышу, как в комнате потрескивает магия моей матери. Арти бросает такой грозный взгляд на Эфию, что та замирает.

– Никогда не перечь мне, понятно?

– Да, мама, – отвечает она. Нижняя губа девочки подрагивает.

– Вот и умница. – Арти похлопывает ее по плечу, и Эфия застенчиво улыбается в ответ. – У нас много дел.

– Убери ее из моей комнаты! – удается прохрипеть мне сквозь слезы, что скрывают мой гнев.

Я снова потерпела неудачу. Как обычно. Я не могу смотреть на них.

Арти приподнимает бровь и долго смотрит мне прямо в глаза. Похоже, она собирается что-то сказать, но вместо этого кладет руку на спину Эфии и выводит ее из комнаты. Я так зла, что все мое тело бьет дрожь. Нельзя продолжать лежать и ничего не делать. Нельзя слепо верить в то, что эдамы спасут меня и остановят мою мать и Эфию. Я стискиваю зубы и свешиваю ноги с кровати. Тупая боль растекается по позвоночнику – но впервые с тех пор, как я разрушила проклятие матери, боль становится терпимой. Я делаю шаг, спотыкаюсь и хватаюсь за стену. Пот льет ручьем по моему лбу. Я пытаюсь встать снова и снова.

Время в Кефу вновь начало двигаться необычно – день сменился ночью за считаные секунды. Я заново учусь ходить, пока это не начинает у меня получаться. Магия Эфии действительно помогла, но мне непонятно, зачем ей вообще было лечить меня.

Я смотрю на свое изможденное лицо в зеркале. Темные круги под глазами. Морщины, которых раньше не было. Кожа пепельно-серого цвета. На переносице след от заживающего солнечного ожога. На руках я вижу ссадины. Судя по боли, все мое тело должно быть в кровоподтеках. У меня вид словно у какого-то шарлатана с рынка. Хотя я и есть шарлатан. Во сколько лет обойдется мне ритуал освобождения отца? Когда наступит тот момент, когда мне уже нечем будет платить?

Я открываю дверь своей комнаты и выхожу в коридор. Кажется, демоны в стенах затаились. Я благодарна им за то, что они не разговаривают со мной, как те двое из пустыни. Мне приходится заставлять себя не думать о демонической магии. Ощущение такое, будто кто-то украл у меня один из жизненно важных органов и теперь я живу за счет чужих воспоминаний или грез. И все же я рада, что ритуал сработал. Теперь я снова полностью контролирую свои действия. В груди больше нет проклятия, которое диктовало бы мне свою волю.

Из комнаты напротив доносятся одинаково певучие голоса Арти и Эфии. Комната Эфии. Я подхожу ближе, чтобы подслушать. Я ожидаю услышать, как Арти хвалит Эфию, как она гордится ею, как хочет воплотить все ее мечты. Ожидаю услышать, что Эфия очень одаренная или красивая – но их беседа не такова.

– Он в очень темном месте, – выпаливает Эфия дрожащим голоском. – Очень темном.

– Опиши, что ты видишь, – настаивает Арти. – Что еще находится вокруг коробки?

После долгой паузы Эфия отвечает:

– Я вижу только темноту.

– Плохо стараешься, – шипит Арти. Ее отчаяние очевидно.

– Но я стараюсь, мама, – хнычет Эфия. – У меня снова болит голова.

– Еще раз, – командует Арти, отклоняя жалобы Эфии. – Закрой глаза и найди его ка.