Уже не в первый раз я вспоминаю бабушку и других эдамов. Не знаю, сколько времени прошло для остального мира – день или год, – но все равно удивительно, почему они до сих пор не пришли. Коре не может ожидать, что я задержу Арти надолго. Тем более Эфия очень быстро растет. Да и не то чтобы мне удавалось отвлечь маму, когда все ее внимание поглощено… моей сестрой.

С наступлением темноты Тай врывается в мою комнату с подносом в руках, и я борюсь с желанием сморщить нос. Надеюсь, она принесла не очередную тарелку подогретого бульона или чашу теплой воды. Я смотрю через приоткрытую дверь в коридор и замечаю Арти. Она прижимает Эфию к груди, поглаживая ее вьющиеся волосы. Меня пронзает острая тоска, и я прикусываю язык. Тай улыбается, видно, что она в очень хорошем настроении. Новый ребенок в доме явно поднял ей настроение.

– Привет, Тай.

Я отвечаю ей улыбкой. Несмотря на все случившееся, я рада, что с ней все в порядке. Я выпрямляюсь, прислонившись спиной к изголовью кровати, и слышу неодобрительное шипение. По крайней мере, теперь я могу сделать это сама. В первые дни после ритуала все было гораздо хуже. Тай и Терра поддерживали меня в вертикальном положении и кормили, потому что я не могла двигаться. Никто из них не жаловался, и я была очень благодарна. Тай ставит поднос на столик рядом с кроватью, и меня окутывает восхитительный запах. Арахис, жареные помидоры и имбирь. Запах напоминает мне о доме, о Восточном рынке. О Руджеке. Очередной укол боли. Так о себе дают знать желание и тоска, которые проснулись в моем сердце. Руджек будет злиться, что он не получил от меня послания. Но когда я покину это богами забытое место, то расскажу ему все, и он поймет.

Живот урчит, и улыбка Тай становится шире. Она принесла две миски супа и кусок хлеба, чтобы поесть вместе со мной. Какое-то время мы едим молча. Лишь крики Эфии прерывают тишину. За последние дни я не ела ничего вкуснее этого супа.

– Почему она постоянно плачет? – спрашиваю я Тай, которая поднимает глаза от тарелки, услышав мой вопрос.

Она показывает на свой рот и, когда я не понимаю, стучит по одному из своих зубов.

– У нее режутся зубы? – переспрашиваю я, морщась. Несмотря на все очевидные факты, я никогда не думала о том, что Эфия проходит через нормальные стадии взросления. Коре говорила, что время в Кефу ведет себя необычно, но, судя по всему, Арти и Эфия каким-то образом манипулируют им.

Тай кивает, достает из кармана фартука графит и бумагу и пишет сообщение:

«Кое-кого напоминает. Каким же ты была капризным ребенком».

– Не сравнивай меня с этим.

Я роняю ложку в фарфоровую миску, звон эхом раздается по комнате.

– Она совсем не похожа на меня. Да и вообще человеком ее назвать сложно.

Тай качает головой и кладет бумагу в карман. Остаток ужина мы проводим в молчании, а когда она уходит, я провожу вечер, мысленно повторяя в голове два ритуала. Из-под моей кровати исчезла шкатулка со свитками. Я проверила это, как только смогла двигаться. Вообще ее следовало спрятать, но теперь это не имеет значения. Мне хватило ума похоронить кости предков, прежде чем отправиться в пустыню. Помимо этого нужно снять проклятие с моего отца. Когда его проклятие будет разрушено, он сможет помочь мне с Арти, пока не придут эдамы.

Я засыпаю, думая о ритуале, под звуки плача Эфии на заднем плане.