Я едва сдерживаю слезы. Не знаю, говорит ли он правду. Очевидно, это очередная уловка моей матери. Должно быть, она знала, что новость так или иначе дойдет до ушей Руджека.

– Либо она солгала тебе, – говорю я, – либо это ты сейчас мне врешь.

– Мне очень жаль, – говорит Тэм безразличным голосом, стряхивая кровь с меча.

– Как бы ни было больно это признавать, но Тэм очень помог мне, – вставляет Сукар, морща нос. – Он предупредил нас, что город наводнили демоны, которые убивают людей. Тогда об этом никто даже и не задумывался.

– Откуда ты это узнал? – говорю я, зудя от желания сжечь Тэма своей новой магией.

В ответ он лишь вскидывает голову:

– Ты сама мне об этом сказала. В тот день в Храме, когда мы разговаривали о зеленоглазом змее. Я тогда ответил тебе, что ориши так называют демонов.

Магия шевелится вокруг мертвой ученой у наших ног. Ее кожа покрывается клубами дыма. Это магия моего отца. Ужаснувшись, я отшатываюсь назад. После смерти тело женщины покрывается морщинами и выглядит очень старым. Тем временем магические клубы дыма взмывают в воздух и окончательно исчезают.

– Если демонов так легко убить, то почему оришам так тяжело это далось в свое время?

– Они сейчас слабы, – отвечает Тэм, убирая свой скимитар в ножны. – Посмотрим, что ты скажешь, когда демон поглотит сотню или тысячу душ.

– Что ты здесь делаешь, Тэм? – грубо прерывает его Эсснай.

– То же, что и вы, – отвечает он, усмехаясь. – Я увидел этот маленький пикник в переулке и зашел остановить его.

Я вылетаю на улицу, не в силах больше выносить Тэма. Руджек был его другом, но этого эгоиста даже не волнует, что его наводка отправила человека прямиком на смерть. Он слишком эгоистичен и самодовольно играет в героя на улицах города, купаясь в лучах славы.

– Что случилось с ней? – громко спрашивает Тэм Сукара, прежде чем я успеваю уйти достаточно далеко.

– Немного грубо, не считаете?

Эсснай догоняет меня:

– Я бы ему ноги переломала.

– Я бы сделала кое-что похуже, – говорю я, все еще кипя от злости.

Сукар догоняет меня, и мы проходим мимо гробницы первого жреца Ка. Теперь все, что осталось от священного дерева Гаэр, – это большой пень с зазубренными краями.

Здесь я впервые смогла заглянуть в будущее, где увидела глаза Эфии, где совершила свои первые убийства.

Путь к Храму зарос сорняками и усеян подношениями оришам. Увядшие цветы и фрукты, сорванные птицами, глиняные куклы, которые лепили по образу и подобию статуй ориш. Ре’Мек с его бараньими рогами, Коре с вьющимися волосами, Кива с косыми глазами. Двуглавый Фрам. Как они могли бездействовать? Они подвели Тамар и Королевство – так же, как Хека подвел племенной народ. Какой смысл в богах, если они отворачиваются от нас, когда мы больше всего в них нуждаемся? Справедливости ради, кто-то все-таки пытался помочь. Коре помогла мне снять проклятие Арти, и она пожертвовала собой, чтобы спасти меня – обычную шарлатанку.

На полпути к Храму я останавливаюсь, чтобы отдышаться. Меня почти выворачивает наизнанку. Мы забрались достаточно высоко, и отсюда видно весь город. Тамар опустошен.

Целые кварталы превратились теперь в руины. Тут и там виды следы от пожаров. Эсснай и Сукар говорят мне, что новый Всемогущий выгнал из города всех преданных Храму горожан. Если бы эта картина пришла мне в видении, я бы не поверила.

Все еще глядя на город, я говорю:

– Мне нужно вам кое-что рассказать.

И вновь я не могу смотреть в глаза своим друзьям. Они тихо стоят рядом со мной, ожидая, пока я наберусь храбрости.