По ночам мне особенно тяжело – сон насмехается надо мной и становится таким же неуловимым, как белый бык. Порой мне удается уснуть, и мне снятся дети… Кофи, который лежит на полу в гробнице. Шезму, который широко раскрывает рот, чтобы съесть их ка. Он раскрывал рот моего отца. Иногда во сне его зубы остро заточены. Иногда кровь окрашивает его губы и стекает по подбородку. Иногда он улыбается мне добрыми глазами отца, прежде чем начинает пронзительно кричать двумя голосами сразу.

Днем я брожу по рынку, чтобы затеряться в толпе. Я притворяюсь на короткое время кем-то другим, пряча свою боль за суетой торговли. Я не знаю, как остановить мою мать, и я просто сгораю от гнева. Где же ориши, которые позволили всему этому случиться? И Хека… Не могу поверить, что он согласился помочь ей, а потом возложил бремя ответственности на меня. Теперь я сама по себе и понятия не имею, что делать дальше. Я не смогла подойти ни к одному из шарлатанов, чтобы спросить их про свитки. Стоит мне только взглянуть на этих торговцев магией, как заклинание матери берет надо мной верх.

После церемонии совершеннолетия визирь запер Руджека в поместье. После всего что произошло, у меня не было времени подумать о нашем несостоявшемся поцелуе. Мы так ни разу и не увиделись с той ночи. Каждый день Майк или Кира находят меня на рынке и передают от него весточку.

– Руджек говорит, чтобы ты не волновалась. Он справится со своим отцом. – При этом Майк едва сдерживает смех. Никто не «справится» с визирем Королевства. Ему только подчиняются. – А еще он говорит, что на церемонии не было никого красивее тебя. – Говоря эти слова, Майк поправляет воротник, и на его смуглой коже проступает легкий румянец. – И именно воспоминание о твоей улыбке помогает ему оставаться в здравом уме в эти трудные времена. Он очень мелодраматичен, не так ли? – Последнюю часть Майк говорит с кривой усмешкой.

Да, он прав. Руджек – самый мелодраматичный парень, которого я знаю. Он мог бы просто послать письмо, вместо того чтобы отправлять своих друзей передавать сообщения. Каждый обмен такими посланиями был довольно неудобным как для них, так и для меня.

Сегодня я получила следующее сообщение: «Я видел отчеты о том, какое настроение сейчас у толпы на рынках. Стража ожидает полноценного бунта в любой момент. Перестань ходить туда, пока все не успокоится».

На это я ответила: «Проблема не в рынке. Ты это знаешь не хуже меня».

Больше мне не позволяло сказать проклятие.

После ужина Арти велит Терре принести ей чаю на пальмовой коре и крепкого вина. Я загоняю Терру в угол на кухне и прошу следовать за мной. Мне нужно выбраться отсюда. Я не могу больше ни минуты слушать рассказы Оше. Слушать его сухой голос, как у человека, читающего список покупок. И кажется, Тай, Нези и Терра ничего не знают о событиях в Храме – или о том, что случилось с моим отцом. Они выполняют свои повседневные обязанности, как и всегда, – и это невероятно бесит меня. Арти близка с Тай и Нези, и мне трудно поверить, будто они ничего не знают. Возникает вопрос: знают ли они вообще что-нибудь или просто слепо поддерживают ее?

Каждый раз, когда я смотрю на отца, я вижу болезненный зеленый блеск в его глазах. Однако демон покинул тело Оше в ту же ночь.