Я побрела за ней и споткнулась, когда мама остановилась.

– Лезь туда, Поппи. Сиди там, только тихо-тихо, хорошо? Ты должна молчать как мышка, что бы ни произошло. Поняла?

Я покачала головой.

– Я хочу быть с тобой.

– Я буду здесь. – Она коснулась меня влажными холодными руками. – Ты должна быть большой девочкой и послушаться меня. Тебе нужно спрятаться…

Раздался крик, от которого мама… на мгновение исчезла.

– Отпусти, малышка. Поппи, тебе нужно спрятаться…

Мама застыла.

Время замерло. Мы смотрели друг на друга. Ее кожа истончилась, открывая изящные кости. Я отшатнулась…

– Прости, – прошептал голос.

Маму оторвали от меня. Я бросилась за ней, но было слишком поздно. Не осталось ничего, кроме тумана и ее голоса, ее слов.

– Как ты можешь?

– Мама? – прошептала я, шагая вперед, не в силах разобрать, что она сказала.

Меня ухватила под локоть рука с кожей бледнее моей, в красных, как листья, пятнах. Послышался грохот, словно тряслись сухие кости, и низкий рокот наполнил воздух. Кто-то тянул меня за руку, и его окружали тени. Меня накрыла его темнота – края его черного плаща, и я споткнулась. Он тоже был высок, но его лицо было голосом, закутанным в одежду.

Мне нужно увидеть его лицо.

Мне нужно…

Меня толкнули обратно к визгу и вою. И туман… он вокруг меня и во мне. Туман начал раздвигаться, а рокот прокатился по земле у меня под ногами. И голос – голос, звучащий как золотая нить и колокольчики, шептал снова и снова: «стой, стой, стой».

Но я не могу остановиться. Мне нужно увидеть его лицо. Мужчина в темном ушел, как память, просочившаяся сквозь пальцы. Я шла следом, потому что это важно. Это воспоминание. С мамой был еще кто-то. И он не хотел, чтобы его видели. Я брела вперед…

– Поппи!

Этот голос подействовал как толчок, как удар молнии, и я открыла глаза.

Непроглядный туман передо мной клубился и бурлил. В нем поблескивали золотые точки.

– Дальше не ходи, – прошептал голос, такой чистый, что слышать его почти невыносимо. – Здесь ты не найдешь того, что ищешь.

– Стой.

Туман отвердел, обрел форму и стал более золотым. Он был высоким. Она была высокой. Непокорные волны волос цвета огня. Лицо расплывалось, но глаза цвета расплавленного серебра прожигали туман. Прожигали меня.

– Ступай домой. Возьми то, что тебе принадлежит, и там ты найдешь то, что ищешь. Правду. Ступай домой.

– Кто ты? – прошептала я. – Кто?..

Внезапно меня схватили за талию и притянули назад, к теплой, твердой груди. Меня окутал аромат темных специй и хвои, мои ноги подкосились, и мы тяжело рухнули на землю.

– Поппи! Боги, Поппи!

Кастил усадил меня к себе на колени, прижал ладонь к моей щеке. Он тяжело дышал, его грудь быстро поднималась и опадала, перед чересчур бледным лицом плыли щупальца тумана.

– Боги милостивые, Поппи, что ты делала?

– Я…

Я огляделась, но не увидела ничего, кроме густого тумана и Киерана. Он стоял над нами, уставившись куда-то за мою спину, и дышал так же тяжело, как и Кастил. Я растерялась.

– Что ты делала? – настойчиво повторил Кастил и встряхнул меня. Его хриплое дыхание вырывалось облачками в холодный воздух. – Ты могла… ты бы разбилась, Поппи. Разбилась так, что я не смог бы ничего исправить.

Я не поняла, о чем он говорит, но вид у него… испуганный. Я никогда его таким не видела.