– Мое ведомство? - хохотнул я, перебросив Гленнору указ короля. - Я теперь временный прецептор столицы!

    – Поздравляю, - индифферентно сказал барон. - Вот сам и займешься благородным делом очищения. Подвожу итоги: это была самая замечательная ночь в моей жизни! Не случись возмущения табронийцев, мы бы не захватили власть, а подобрали бы ее, как монетку на дороге. Бой в замке короны не в счет.

    – Все произошло изумительно просто, если глянуть со стороны, - кивнул я. - И никто кроме нас не знает, какую работу пришлось проделать до… До наступления сегодняшнего дня.

    – Именно, дорогой граф, ты совершенно прав, - с тихой гордостью сказал Гленнор. - За несколько колоколов овладеть таким огромным городом, устранить всех самых опасных врагов, убить короля…

    – Он умер сам, - отчетливо повторил я. - От испуга. И сознания полнейшего, окончательного поражения. Для Нумедидеса это был лучший выход, не правда ли?

    – Оставим Нумедидеса, это дело прошлое. Я очень хотел бы видеть голову его единственного наследника, графа Диона, за ним тоже были отправлены наши волкодавы, но… Это один из редких наших просчетов. Я упустил из виду, что с началом весны племянник бывшего короля уехал отдыхать в Аргос, на море. Он - последний, хотя и сомнительный Эпимитрей. И вокруг Диона однажды могут собраться недовольные новой властью. Существует два выхода - отправить к Диону добрых людей, которые воткнут ему в спину какой-нибудь острый предмет, или потребовать у аргосского короля Мило его выдачи, если Дион откажется возвращаться в Аквилонию. Ну, а затем…

    Гленнор черкнул себя пальцем по горлу.

    – Если ваша милость позволит, - сказал я, недолго поразмыслив, - выскажу свою мысль по этому поводу. Никаких убийц, никакой выдачи! Зачем? Мы торжественно позволим графу Диону вернуться в Аквилонию, сохраним титул и земли, а сами понаблюдаем, кого привлечет персона последнего Эпимитрея. Как только они начнут мутить воду, накроем всю шайку скопом и снова докажем царствующему монарху полезность Латераны.

    – Умно, - согласился Гленнор. - Так и сделаем. Поймаем ядовитую рыбку на живца…

    При виде королевского замка, воздвигшегося в дальней стороне улицы Сигиберта Великого меня вдруг обуял приступ глупого смеха. Едва с седла не сполз.

    – В чем дело? - поднял брови барон Гленнор. - Что смешного ты увидел?

    – Не увидел, а вспомнил, - задыхался я. - Ваша милость, помните, как в самом начале этой истории я спросил: будут обойдены милостями мелкие исполнители или нет? Как думаете, могу я выклянчить у Конана орден Большого Льва?

    – Я ведь говорил, обойдешься "Золотым пером" - расхохотался в ответ барон. - Большого Льва я оставлю для себя!

    С тем мы и въехали в ворота королевского замка, охраняемые верными "Беркутами".

    * * *

    Отбили последний квадранс перед полуднем.

    Королевский дворец снова шумел и гудел на тысячи голосов, на главном дворе скапливались роскошные повозки и портшезы, почти безликая раззолоченная публика именуемая по привычке "высшим светом" бессмысленно толклась в парадных залах, шушукая и сплетничая, строя самые невероятные предположения о случившемся и ожидая скорого выхода нового короля. Протестовать или возмущаться не осмеливались - весомые аргументы в виде насупленной гвардии Гайарда в синем и величественных Драконов с мечами наголо не давали особо горячим головам распускать языки.