Ответом на эти откровенные признания, по мысли Эвелины, могли быть только заверения первой фрейлины в вечной дружбе и поддержке и отказ ехать в свое имение. Но тут Мафальда была вынуждена разочаровать свою госпожу. Отказываться от поездки она не собиралась, а каждая жалобная фраза герцогини лишь укрепляла ее в этом решении.

— Вы несправедливы к другим фрейлинам, — ласково сказала она, забирая у Эвелины насквозь промокшие платки и протягивая ей вместо них новый, пока еще сухой и чистый. — Они тоже — ваши подруги и всегда готовы вас выслушать.

— Ах, да разве ж они могут заменить тебя! — скорбно вздохнула герцогиня. — Хоть с ними, хоть одна, но я все равно буду страшно по тебе скучать!..

— Я тоже буду очень скучать, ваше сиятельство, — пообещала ей Мафальда. Настойчивость Эвелины начинала ее беспокоить. Если та упрется и поставит вопрос ребром, придется все-таки остаться в замке. Фон Шиф, конечно, и это повернет себе на пользу — заставит Эвелину чувствовать себя слегка виноватой из-за того, что не отпустила мать повидаться с ребенком, и благодаря этому сможет добиться от нее какой-нибудь другой выгоды для себя и брата. Но все-таки это был не самый лучший вариант развития событий, и Мафальда решила, что будет стоять на своем до последнего и уступит, только если Эвелина по-настоящему разгневается.

К счастью, этого не случилось. Пока Эвелину все еще волновал скандал с исчезновением фон Айса.

— Все-таки это совершенно бессовестно с его стороны! Мерзко и отвратительно! — объявила она, и Мафальда не сразу сообразила, что речь идет уже не о нечутком гроссгерцоге, а о самовольном паже. — Он же опозорил всех нас! Такой поступок недопустим со стороны Франца! О чем он только думал, хотела бы я знать?

Первая фрейлина снова насторожилась. Эта тирада Эвелины подразумевала, что ее фрейлины скверно воспитали пажа, и предвещала грандиозную головомойку им всем, и Мафальде лично. Вот уж что было ей нынче нужно менее всего!

— Полагаю, о вас, Эвелина. — мягко улыбнулась первая камер-фрейлина своей госпоже.

— Что? — изумилась герцогиня. — Каким образом, голубушка, его исчезновение связано со мной?

— Вы были с ним столь сухи и жестоки, а ведь мальчик вырос, — объяснила госпожа фон Шиф. — Да-да, вырос и стал юношей. Неужели вы никогда не замечали, как он глядит на вас?

— Мафальда, да что ты такое говоришь?.. — растерянно произнесла Эвелина. — Я полагала, что он вздыхает по тебе, еще удивлялась — ты ведь старше его на тринадцать лет, а мы с тобой ровесницы.

— Он молод, но не глуп, и понимал, что может любить свою герцогиню лишь безответно, — лукаво улыбнулась фрейлина. — Быть рядом со мной, означало для него быть ближе к вам, Эвелина. А вы все время говорили, что он забивает себе голову глупостями — вот мальчик и решил скакать в армию, вернуться героем и доказать всем, но в первую руку вам, что он уже взрослый и серьезный мужчина.

Этот ход сработал. Как любой женщине, герцогине было лестно мужское внимание, даже если оно исходило от «зеленого» мальчишки. Лицо ее приняло более спокойное и даже как будто бы довольное выражение и, повздыхав еще немного, она перевела разговор на другую тему. Позже, проникнувшись словами Мафальды о других фрейлинах, Эвелина позвала их к себе для чтения вслух. О побеге Франца и об отъезде своей любимицы она как будто бы больше не вспоминала, но фон Шиф не теряла бдительности. «Наверняка это всего лишь тактическое отступление, а потом Эвелина предпримет новую атаку! — подумала она, пока Розалинда читала любимый роман герцогини, и ей стало смешно.