И все же, даже в таком плачевном состоянии врачеватели отказывались покидать больницу, работая за жалкие крохи и еду, которую приносили благодарные пациенты. Про оборудование, некогда совершенные технологии и прочее, прочее, прочее больше никто не заикался. Городу было достаточно того, что этот островок надежды еще не утоп в пучине беспросветной сжигающей все дотла войны и ее последствий. Наверное, именно это сейчас не позволяло мне сломаться под гнетом обстоятельств. Вера в то, что, как и эта больница, Тенебрия выкарабкается и законный принц спасет страну и вернет ей былое величие.

Дежурный врач, выслушав мои скомканные объяснения, понимающе кивнул и пошел собираться. Наверное, такой почтенный возраст, как у бабули, у многих уже воспринимается как рекорд, так что ничего удивительного в том, что теперь ей мерещится непонятно что и она даже собственную внучку признает за кого то другого и мнит себя королевской нянькой. Уже вдвоем мы возвращались обратно в покосившийся домишко, где рвала и метала моя родственница. Сейчас или никогда: так странно ощущать, что жизнь просто разваливается по кусочкам, теряя очертания и переставая существовать из за какой то старой и никому не нужной истины.

Не знаю, что творилось в доме, но заходить мне было боязно: такой крик стоял, что вся округа сбежалась поглазеть. Бабушка кричала и ругала, чтобы мерзкие людишки не смели ее трогать, и что она какая то там герцогиня и вообще лучше бы стражу вызывали и ловили последнюю принцессу рухнувшей империи. Простой люд только горестно вздыхал, слушая это и одобрительно кивал мне: мол, ничего страшного, прорвешься, со всеми на старости лет бывает.

При поддержке пары молодцев из бравой дружины, мою бабушку все же вывели из дома и попытались отвести к больнице. Но дело это оказалось непростым. Пожилая женщина начала проявлять недюжинные чудеса изворотливости и поливать всех присутствующих такими словами, что ее принадлежность к какой либо знати отпала сама собой. Таких слов те, небось, и знать не знали. В результате уже половина улицы пыталась откачать меня от глубочайшего потрясения, а вторая помочь несчастным мужикам удержать пинающуюся и кусающуюся старушку.

Вот такой дружной компанией мы и шествовали по направлению к больнице. Постепенно посмотреть на это зрелище собрался весь город, и даже градоначальница не спешила раздавать своим жителям оплеухи, с изумлением хихикая над причудами одной слетевшей с катушек старушки. А вот поведение бабушки, признаться честно, погружало меня все дальше в душащие объятия отвращения и омерзения. Это до какой степени надо было меня ненавидеть, чтобы устраивать весь этот цирк и выставлять себя полной дурой.

– Хватайте ее, – кричала бабуля, – и тащите к королю! Последний ребенок императорского рода Тенебрия, она не должна жить. Она всех вас доведет до смерти, если вы ее немедленно не арестуете. Я столько лет на нее угробила, и что? Она ничем не лучше своей гулящей матери. Такая же, как и все девки из Нермира, гуляющие и охочие до плотских утех. Скажешь не так, а вот половина города по другому скажет. Тебе прямая дорога на виселицу, как только вспыхнет камень королей, смерть придет за всеми вами. Вы укрываете преступницу, теперь я могу сказать это! Наконец то, я больше не должна служить умершей семейке. Одетта Вега, ты сдохнешь так же, как и твой отец, счастливо тебе болтаться на виселице, как напоминание для мятежников, что так будет со всеми. Твоя жизнь с этого момента ничего не стоит, ты просто выродок!

Горькие слезы сами собой накатились на глаза, и только колючий взгляд внимательных темно желтых глаз не позволял мне расхохотаться от всей абсурдности происходящего. Градоначальница так пристально рассматривала меня, что мне даже дурно стало от перспективы того, что она на самом деле поверит в сказки о пропавшем принце в теле девицы и потащит меня немедленно на висельницу выполнять прощальные слова бабушки.

– Девчонку со мной.