Недолго думая, Джуро подошел к кровати и сдернул с нее роскошное шелковое, с кружевами, покрывало. Свернув его, он в одно мгновение превратил его в дорогую шаль.

Накинув эту шаль на плечи девушки, он скрестил ее концы и, перекинув их ей за спину, связал.

Взяв Алдрину за руку, он стремительно направился к окну.

Здесь девушка поняла, что они находятся в той части дворца, которая выходит непосредственно на реку. Сейчас река текла прямо под их окном. Взглянув вниз, Алдрина с радостью увидела ту самую яхту, которую они оставили в море, пересев из нее в гребную лодку.

Но она не успела как следует рассмотреть реку и яхту, так как Джуро внезапно оттолкнул ее от окна.

Его реакция оказалась отменной: именно в этот момент что-то со свистом пролетело по воздуху и ударилось о камень балкона.

Джуро подошел к лежащему предмету, и девушка поняла, что к ним на балкон откуда-то прилетела длинная веревка, привязанная к железному крюку — то самое приспособление, которое используют верхолазы.

Джуро зацепил крюк за каменную балюстраду и привязал для надежности веревкой.

Глядя с невольной улыбкой на подругу, такую трогательную и беспомощную в фантастическом наряде, сочиненном из покрывала их «брачного ложа», спаситель спросил:

— Ну так как, вы найдете в себе достаточно силы, а в своих руках достаточно цепкости, чтобы соскользнуть по этой веревке?

Прежде чем ответить, Алдрина взглянула с балкона вниз. Темная спокойная река несла свои глубокие воды далеко-далеко. Путь по веревке предстоял неблизкий.

Девушка невольно вздрогнула и пролепетала едва слышно:

— Я… я знаю, что вы станете презирать меня… но я очень… очень боюсь.

Джуро улыбнулся нежно и понимающе.

— Ну раз так, мадам, — проговорил он, протягивая ей руку, — вам поневоле придется довериться мне.

С этими словами он подошел к краю окна, где свисал шнур, при помощи которого задвигали тяжелые шторы.

Сняв его, Джуро обвязал им сначала свою талию, потом тоненькую талию Алдрины.

Шнур оказался толстым и прочным, сплетенным из множества шелковых нитей.

Джуро завязал узел так, что Алдрина оказалась прижатой к нему вплотную. Потом нежно, без тени улыбки или нервозности произнес:

— Обнимите меня за шею как можно крепче, но только не придушите. Крепко закройте глаза и молитесь. Клянусь, что в моих объятиях вам ничто не угрожает!

Говоря это, он нежно и уверенно смотрел на нее, крепко прижимая к себе. Алдрина ощутила, как ее пронзила горячая искра, а потом странная дрожь, которую она не испытывала еще ни разу в жизни.

Она ощущала возле себя его горячее сильное тело, ее лицо прижималось к его плечу, а ее руки крепко обвивали его шею.

«Я люблю его, — без тени сомнения призналась самой себе Алдрина. — Даже если я больше никогда в жизни его не увижу, мне и так будет что вспомнить. Я буду вспоминать вот это объятие».

Увлеченная размышлениями о будущем и настоящем, девушка едва заметила, как Джуро уже перелез вместе с ней через балюстраду балкона.

Мгновение спустя она ощутила, как они заскользили вниз по веревке, а затем ее пронзил острый, как клинок кинжала, ужас: вдруг они упадут на что-нибудь жесткое или колючее? И что, если это что-то ранит их или даже убьет?

А вдруг они упадут прямо в реку и утонут, связанные так крепко веревкой?

От напряжения и страха Алдрина затаила дыхание. А потом на какое-то время потеряла связь с происходящим.

Когда она вновь начала воспринимать окружающий мир, то увидела, что они на яхте, и Джуро уже несет ее на руках вниз по лесенке и дальше по коридору.

Девушка обнаружила, что оказалась в той самой каюте, где вечером переодевалась в цыганский наряд, прежде чем отправиться в Ксанте на лодке.