— Я словно слышу шум битвы, — подхватил Марк.

Нужно было еще многое осмотреть, однако несколько минут все четверо пожирали глазами «Сакр».

Из глубокой задумчивости Эрика вывело едва заметное движение — справа будто сквознячок пробежал. Эрик повел фонариком и заметил, как в изуродованный дверной проем скользнула темная фигура. Предупредительный крик замер у него на губах — ударила очередь, и чуть сбоку от входа заплясал огонек, в свете которого мелькнули еще несколько автоматчиков. Они тоже открыли стрельбу. Засвистели пули.

Неизвестно, как им это удалось, только люди аль-Джамы отыскали группу на удивление быстро. Врагов втрое больше, у них нет недостатка в боеприпасах — ведь террористы явно готовились к бою. Вдобавок они контролируют единственный выход из пещеры.

ГЛАВА 33

Кабрильо улучил минутку, чтобы полюбоваться океаном. Океан его всегда завораживал; величественный, загадочный, манил куда-то за горизонт. Океан — он многолик. Это и зеркальная гладь тропической лагуны в жаркий день, и азиатский шторм с бушующими валами, от которых на многие мили вокруг ничто живое не скроется. Океан манит, как песнь сирены, и одновременно дает яростный отпор дерзкому. За эту непредсказуемость Кабрильо только сильнее любил его.

Хуан основал корпорацию и сразу понял, что корабль будет для нее идеальной базой: обеспечит мобильность и анонимность. А в душе был еще и безумно рад, что сможет все время проводить на «Орегоне» и, как сейчас, наслаждаться незабываемыми картинами открытого моря.

Чуть слышно шептал ветерок, волны нежно покачивали судно, словно младенца в колыбели. Вдали от берега свежий, пропитанный солью воздух напоминал Хуану о детстве, о песчаных берегах Южной Калифорнии.

— Простите, капитан. Я не помешаю? Хотел еще раз поблагодарить вас перед отплытием.

Кабрильо обернулся. Перед ним стоял бывший министр иностранных дел Ливии, в костюме, который нашел для него Никсон в своем реквизите.

Хуан с искренней теплотой пожал протянутую руку.

— Не стоит благодарности.

Спасенные пленники должны покинуть «Орегон» засветло. Кабрильо не сомневался в выдающихся качествах своего корабля и команды, однако ни один капитан не любит сажать людей в шлюпки, а уж ночью это особенно рискованно. Поэтому он стоял на крыле мостика и наблюдал за ливийцами, которые теснились у борта в тени лодки.

Новой одежды на всех не хватило, поэтому многие были все в тех же лохмотьях. Зато бедняги наелись и отмылись. Кто-то заметил Кабрильо. Толпа замахала руками, закричала восторженно.

— Они живы лишь благодаря вам, — сказал министр.

— Их жизни для меня важнее благодарности. С вами отправятся мои люди. Они постоянно будут на связи, так что вы сразу узнаете, чем все кончилось. Встречаемся на рассвете. Если что-то пойдет не по плану, вас доставят в Тунис, а там уж сами решайте, как быть.

— Я отправлюсь домой, — гневно воскликнул ливиец, — и верну свой пост!

— Как же получилось, что вас арестовали? Гами приказал?

— Нет, министр юстиции. Мой политический оппонент. Сегодня я министр иностранных дел, а завтра утром меня запихивают в фургон, а мое кресло занимает Гами.

— Когда это произошло?

— Седьмого февраля.

— А откуда взялся Гами? Он же ваш бывший подчиненный?

— Это он сам так говорит. Не знаю, откуда Гами появился, только в Министерстве иностранных дел он не работал. Единственное, что мне удалось выяснить: Гами как-то сумел добиться встречи с президентом Каддафи. А это мягко говоря, непросто. Уже на следующий день объявили, что я арестован, а его назначили министром.

— Может, он сумел каким-то образом надавить на Каддафи?

— Каддафи — пожизненный президент.