— Это он! Я знаю, это он! — невольно вырвалось у девушки.

Она чувствовала себя счастливой. У нее появился обожатель, да не какой-нибудь деревенский увалень, а настоящий франт.

— Что значит «это он»? — всполошилась Эльвира.

— Тот, кого я видела сегодня утром на речке, — прошептала Лена, рассеянно уронив руки на колени и мечтательно глядя в никуда.

— И ничего мне не сказала? Кто он? Чего хотел?

— Не знаю. Я убежала, — честно призналась девушка.

— Не нравится мне эта история, — раздраженно пробормотала мать. — Не хочу, чтобы этот коршун кружил над нашим домом.

Лена ничего не сказала в ответ, а Эльвира же про себя твердо решила, что пора поторопить события и заключить договор с семейством Мизерокки.

Глава 4

Антонио Мизерокки появился на пороге дома Бальдини в следующее воскресенье, когда было уже за полдень и семья, отобедав, встала из-за стола.

Лена к тому времени уже догадалась, учуяла, что в доме назревают важные события, непосредственно касающиеся именно ее. Она помогла матери вытащить из недр старого сундука отрез муслина в шотландскую клетку, сине-зеленую с желтым, купленный в незапамятные времена у бродячего торговца в извечной засаленной шинели, объезжавшего всю округу на телеге, набитой всякой всячиной.

— Я сошью тебе новое платье, — сказала Эльвира, расстилая ткань на кухонном столе.

Лена вопросительно взглянула на мать.

— Старое тебе совсем мало, — пояснила та.

Лена легонько провела пальцами по тонкой ткани и склонилась над столом, чтобы разглядеть ее получше. Эльвира тем временем рылась в траканто, объемистом старинном буфете в два метра высотой, занимавшем в кухне почетное место рядом с умывальником. Она извлекла на свет свернутые рулоном бумажные лекала, по которым с давних пор женщины семьи Бальдини кроили платья для себя и детей, а также рубахи и панталоны для своих мужчин.

Они не носили покупной одежды, весь их гардероб был сделан своими руками, неладно скроен, но крепко сшит.

Модель, выбранная для Лены, отличалась длинной, очень пышной юбкой, узким лифом со стойкой под самое горло и рукавами с буфами и манжетами, застегнутыми на две пуговички.

— Как красиво, — тихонько вздохнула Лена, охваченная порывом благодарности к матери, хлопотавшей вокруг стола ради нее.

Ради нее одной Эльвира готова была раскроить отрез совсем новой материи и сшить, стежок за стежком, платье. Специально для нее. С тех пор, как она себя помнила, Лене доставались лишь обноски Эрминии и племянниц, которые были старше тетки. Теперь, впервые в жизни, у нее будет новое, ее собственное платье.

— Можешь мне помочь, если хочешь, — предложила Эльвира, ловкими движениями разглаживая бумажную выкройку и прикалывая ее к ткани булавками.

— Мне надо собрать редиску и прополоть грядки, — возразила девушка, удивленная и встревоженная неожиданным поручением.

— Надо же тебе когда-то научиться кроить и шить, а не то твой муж и дети будут ходить оборванцами.

Уже во второй раз мать заговорила с ней о замужестве, и Лена разозлилась, догадавшись, что без ее ведома решается ее судьба.

— Поживем — увидим, — бросила она с досадой и вихрем вылетела из кухни. Новое платье ее более не интересовало.

Лена присоединилась к другим девушкам, которые давно уже приступили к работе в поле. Стоило ей появиться, как смех и болтовня прекратились. Было ясно, что никто не хочет делиться с ней своими секретами.