— Извините, что перебиваю вас, но раз уж я пришел просить вашего содействия, необходимо уточнить некоторые понятия. Здесь люди заняты всем, чем угодно, за исключением одного: никто не хочет облегчить задачу тем, кто работает на увеличение благосостояния. Вы назвали меня коммерсантом. Я предпочитаю называть себя торговцем. Я торговец, господин министр, я купец. В настоящее время я — единственный итальянец, имеющий льготные договоры с американцами. Я единственный, кто может накормить эту страну. И вы в самом деле полагаете, что бюрократические темпы могут меня удовлетворить?

Вопрос Спартака на несколько секунд повис в торжественной атмосфере великолепного министерского кабинета. Затем министр снял трубку и набрал одному ему известный номер.

— Не следует ли нам ускорить выделение средств, обещанных Рангони? Когда? Нет, немедленно. Доктор Рангони не покинет моего кабинета, пока не будет уверен в переводе денег, — проговорил он в трубку не терпящим возражений тоном.

Спартак с торжествующим видом повернулся к Аугусто Торелли и подмигнул ему. Впрочем, тот давно уже перестал удивляться умению своего начальника убеждать кого угодно в чем угодно. Так случилось и с самим Аугусто, когда Спартак фактически заставил его жениться. К тому времени, как они покинули министерство, дело, тянувшееся несколько месяцев, было решено.

В тот самый момент, когда Аугусто Торелли сел на поезд, отправлявшийся в Равенну, Спартак Рангони вошел в номер «Гранд-отеля» и позвонил Лене.

— Я не вернусь домой сегодня вечером. Увидимся завтра. Очень скучаю по тебе и детям, — сказал он.

Потом вызвал такси и отправился к «Булгари». Там Спартак купил браслет для жены и отделанный золотом дамский несессер для Элейн. Он всегда старался достойным образом отблагодарить женщин за доставленное ему минутное развлечение.

И ему стало очень досадно, когда прекрасная англичанка отказалась принять его подарок.

— Или в тебе есть нечто особенное, или ты хочешь чего-то большего, — заметил Спартак, когда она собралась уходить.

— Вот это тебе и предстоит выяснить, — ответила Элейн, коснувшись губами его шеи в прощальном поцелуе.

— Видишь ли, у меня нет времени на подобные выяснения, — признался Спартак.

— Для меня у тебя найдется время, — с улыбкой пообещала англичанка. — Тебе ведь еще не раз придется возвращаться в Рим, а по вечерам деловому человеку в командировке бывает очень грустно и одиноко, если у него нет подружки вроде меня.

На следующий день, собирая вещи мужа в стирку, Лена обнаружила на воротничке рубашки след помады цвета «цикламен».

Глава 7

— Финни! Финни! — В голосе Лены, звавшей служанку, послышались истерические ноты.

Верная Финни, ставшая частью их семьи, находилась в подвале, превращенном в прачечную. Услышав зов, она бегом поднялась на второй этаж, в спальню.

— Я здесь, синьора! — воскликнула она, на ходу вытирая руки фартуком.

Лена стояла посреди комнаты с рубашкой Спартака в руках.

— Взгляни, — сказала она, протягивая Финни рубашку и выворачивая наружу воротничок.

Финни посмотрела на воротничок, а потом подняла взгляд на хозяйку.

— Ну, что ты видишь? — грозно спросила Лена.

Финни втянула голову в плечи.

— Вижу, что это грязная рубашка, — ответила она уклончиво.

— Ты из себя дурочку-то не строй! Или я окончательно ослепла и пора мне менять очки, или это след губной помады. Одно из двух. Что же именно, Финни? — в неистовой ярости настаивала Лена.

В полуоткрытой двери показалась хитренькая мордочка Миранды.