|
- Давай в ножички. - На пять горячих со смазкой. - Ладно. Они уселись на деревянный тротуар и начали по очереди втыкать в землю перочинный ножик: просто, с ладони, броском, через плечо, солдатиком... Миша первым закончил все фигуры. Генка протянул ему руку. Миша состроил зверскую физиономию и поднял кверху два послюнявленных пальца. Генке эти секунды кажутся часами, но Миша не ударил. Он опустил руку и сказал: "Смазка просохла", - и снова послюнявил пальцы. Это повторялось по несколько раз, перед каждым ударом, пока Миша не влепил наконец Генке все пять горячих, и Генка, скрывая выступившие на глазах слезы, дул на посиневшую и ноющую руку. Солнце поднималось все выше. Тени укорачивались и прижимались к палисадникам. Улица лежала полумертвая, едва дыша от неподвижного зноя. Жарко. Надо искупаться. Мальчики отправились на Десну. Узкая, в затвердевших колеях дорога вилась полями, уходившими во все стороны зелено-желтыми квадратами. Квадраты спускались в ложбины, поднимались на пригорки, постепенно закруглялись, как бы двигаясь вдали по правильной кривой, неся на себе рощи, одинокие овины, задумчивые облака. Пшеница стояла высокая, неподвижная. Мальчики рвали колосья и жевали зерна, ожесточенно сплевывая пристающую к небу шелуху. В пшенице что- то шелестело. Испуганные птицы вылетали из-под ног. Вот и река. Приятели разделись, на песчаном берегу и бросились в воду, поднимая фонтаны брызг. Они плавали, ныряли, боролись, прыгали с шаткого деревянного моста, потом вылезли на берег и зарылись в горячий песок. - А в Москве есть река? - спросил Генка. - Есть. Москва-река. Я тебе уже тысячу раз говорил. - Так по городу и течет? Как же в ней купаются? - Очень просто: в трусиках. Без трусов тебя к Москве-реке за версту не подпустят. Специально конная милиция смотрит. Генка недоверчиво ухмыльнулся. - Чего ты ухмыляешься? - рассердился Миша. - Ты, кроме своего Ревска, не видал ничего, а ухмыляешься! Глядя на приближающийся к реке табун лошадей, он спросил: - Какая самая маленькая лошадь? - Жеребенок, - не задумываясь ответил Генка. - Вот и не знаешь! Самая маленькая лошадь - пони. Есть английские пони, они - с собаку. А японский пони - вовсе с кошку. - Врешь! - Я вру? Если бы ты хоть раз был к цирке, то не спорил бы. Ведь не был? Скажи: не был?.. Ну вот, а споришь! Генка помолчал, потом сказал: - Такая лошадь ни к чему: ее ни в кавалерию, никуда. - При чем тут кавалерия? Думаешь, только на лошадях воюют? Если хочешь знать, один матрос уложит трех кавалеристов. - Я про матросов ничего не говорю, - сказал Генка, - а без кавалерии никак нельзя. Вот банда Никитского - все на лошадях. - Подумаешь, "банда Никитского"!.. - Миша презрительно скривил губы. Скоро Полевой поймает этого Никитского. - Не так-то просто, - возразил Генка, - его уже год все ловят, никак не поймают. - Поймают! - Тебе хорошо говорить, а он крушения устраивает. Отец уж боится поезда водить. |
