Потихоньку, медля, она пробралась назад, в дом. Тарелки так и были разбросаны по столу, как Пелл соизволил оставить их. Очаг был весь измазан жирными брызгами, пятнами сажи и золой. Повсюду, куда ни глянь, отмечалась печать присутствия чужака, словно как у кота, метящего территорию лужами и царапинами, подавая знак, на что претендует. Сам же Пелл развалился, полулёжа, с ногами, на кровати (в углу рта блестело жирное пятно от сытного обеда). Рядом же, на простынях, обнаружился и Гилльям, играющий с пригоршней перьев, оставшихся с петушиного хвоста. Беспорядочно смятая постель, перепачканные тарелки, обшареный и разграбленый буфет… медля, она напомнила себе, что, говоря начистоту, с уходом Пелла убавилось и работы на её плечах. Меньше грязной одежды, требующей стирки, меньше беспорядочного хлама, взывающего к приборке. Она не хотела возворачиваться обратно, к прежней жизни. С Пеллом или без Пелла, ласкающего её по ночам; она не хотела жить с ним, бегать за ним, прибираться за ним — и безропотно повиноваться каждому его приказу. Откашлявшись и прочистив горло, Розмари постаралась говорить словно бы мимоходом, случайно, по мере уборки по комнате.

— Корова скоро разрешится телком. Лучше будет, если я завтра отведу её к Бену.

Повернув голову на голос, Пелл покосился на неё.

— Корову — и к Бену? С чего бы?

— Когда я покупала её, Бен предупреждал, что первый отёл у коровы может выдаться тяжёлым. Если понадобится, он знает, как перевернуть телёнка, коль скоро тот пойдёт неправильно. А ещё сказал, что поможет мне, когда придёт время, если я позабочуь привести к нему корову. — Побольше лжи. Бен никогда не говорил ничего подобного. И она не поведёт корову к нему. Она отведёт её к Хилии. Та с супругом хоть и не богаты, но крепко стоят на ногах. Они сделают всё, что в их силах, — и для коровы, и для нерождённого телка.

— Тогда делай, как лучше. — Ни малейшей тени подозрения в голосе. Как пить дать ясно, что Пелла не заботило ни здоровье коровы, ни то, как детёныш явится на свет. — Но только оставь мальчишку здесь, со мной. Пора малышу Уиллу познакомиться с его папой. Раз так, я поучу паре вещей, что делают парня настоящим мужчиной. — Он дружески подпихнул малыша под бок, и Гилльям захихикал.

Нет. Никогда. Она была права. Вот на что он метил, на её сына; вот из-за чего Пелл вернулся. Её умница Гилльям, её крошка сын, её милое прекрасное дитя; и теперь его хотел забрать Пелл, забрать и окрутить, извратить, превратив в незнакомца. В невесть знает кого. План сложился сам собой, так у неоперившегося птенца вдруг вырастают крылья.

— Я встану и соберусь уходить пораньше, чтобы успеть вернуться домой вовремя и позаботиться об утрешней рутине, — сказала она.

И заберу с собой Гилльяма перед уходом.

Пелл всегда был мастак подрыхнуть покрепче да подольше. Завтра, прежде чем рассветёт, она ускользнёт подальше отсюда. Идти придётся длинной дорогой; поутру случится прилив, да и тяжёлая, стельная корова не сможет спуститься той стороной скалы, где к берегу прядётся извилистая тропа. К тому времени, когда Пелл прочухается ото сна и наконец задастся мыслью, а где это они с ребёнком прохлаждаются, Розмари и Гилльям уже оставят позади коттедж, и корову, и Хилию, — и двинутся своей дорогой. Если же Пелл вздумает искать, то первым делом побежит допытываться Бена. Она сильно сомневалась, что он на деле будет из кожи вон лезть, лишь бы доискаться их и вернуть обратно.