– Что за глупости, Стив! Когда мы выезжаем?

– Хоть сегодня, моя дорогая. Как выедете, пусть сообщат мне, я пришлю к вокзалу машину. Все лучше сделать через моего агента в Джексонвилле, ты знаешь. Но все это ерунда – как маленькая, Патти?

– С ней все в порядке. Идеальный ребенок. – Но в словах Пат Стив не услышал ни нежности, ни гордости. Наоборот, в них звучало какое-то раздражение и досада, причину которых он тут же отнес к тому, что Пат устала, и что не нужно было оставлять ее с младенцем чуть ли не на два месяца.

– Славно. А теперь уже совсем скоро мы втроем заживем еще лучше, когда…

– Сколько раз ты говорил мне эту фразу, Стив?! – В голосе Пат уже были слышны готовые прорваться слезы, и она бросила трубку.

– Эх, Мэтью, Мэтью… – Стив длинно, по-мальчишески, свистнул и, окончательно развалившись на ковре, решил поспать хотя бы пару часов.

* * *

Пат очень понравилась квартира, особенно ее кабинет. Это был тот кабинет, о котором она мечтала с детства: внушительный, почти мужской, рабочий стол, темные тяжелые гардины па окнах, строго подобранные книги и ничего лишнего. Настоящий английский кабинет, а не американские вертушки, пластмасса и винил. Детская тоже была хороша, хотя Пат показалось, что в ней слишком много всего. Няней оказалась пухленькая студентка медицинского колледжа, вся хрустящая и румяная, как воскресная булочка. Она удивительно ловко вписалась в атмосферу детской и была даже чем-то похожа на свою такую же розовощекую и круглолицую подопечную.

– Дина Джонс, – весело представилась она Пат и Стиву, уже держа на руках девочку. А вы, – она стрельнула глазами в хозяйку, – я вас знаю, вы Патриция Фоулбарт, ведущая «Шапки» и обозрения! А как зовут нашу гуленьку?

Пат и Стив растерянно переглянулись. Стив, честно говоря, даже как-то и не задумывался об имени для него это была просто девочка, дочь почему-то в большей степени Мэта, чем Пат. А последняя вообще запретила себе думать на эту тему, потому что в ушах ее до сих пор стоял смех Мэтью: «Назовем ее Мэтьюпат»…

– Зовите ее пока как хотите, – как всегда, искренне рассмеялся Стив, и, как всегда, сгладил этим неловкость. – Видите, мы еще такая молодая семья, и нам надо многому учиться. Впрочем, обещаю вам, что к завтрашнему дню все устроится.

Дина тоже рассмеялась в ответ и ушла в детскую не только удовлетворенная, но и очень обрадованная такими замечательными хозяевами.

Ближе к ночи, после всех треволнений, всегда сопутствующих дню приезда, Пат и Стив сидели в каминной и пили кампари. В воздухе висела нехорошая вязкая тишина.

– С малышкой надо было давно решить, – осторожно начал Стив. – Почему ты не назвала ее до сих пор?

– Потому что это не сын. Потому что это его дочь. – Голос Пат был глух и тих, последняя фраза прозвучала уже совсем шепотом. – Потому что это твоя дочь. Мне все равно.

– Патти, но девочке жить с именем всю жизнь! Знаешь, мне кажется, Мэт был бы не против…

– Его уже нет. – В резком ответе Пат Стив вдруг явственно услышал голос Руфи.

– …если бы мы назвали ее Дженис. В честь Дженис Джоплин.

– Но ведь ты знаешь, отчего она умерла.

– Она была настоящей певицей, Пат. И Мэтью любил ее.

– Он никого не любил.

– Ты не права, но Бог с ним… А как ты относишься к имени Джанет? Так звали одну чудесную маленькую девочку, прехорошенькую… Она была первой моей любовью, мне было тогда лет шесть…

– Пусть будет Джанет.