– Не дождешься!

– А вот посмотрим!

Когда они вышли из особняка, Алексей сплюнул.

– Тьфу ты, пакость! Как в ушате с помоями искупался! И это потомок благородного рода?

– Помещичьего, – поправил его Анатолий Андреевич. – Среди помещиков тоже было немало всякого отродья. А что, ты и в самом деле думаешь, что Нахапетова посадят в изолятор? За скупку краденого и организацию самой кражи?

– Ничего я такого не думаю, у него такой покровитель, который его от всех бед отмажет. Но пусть этот гад хоть немного поволнуется.

– Все дело! – одобрил Анатолий Андреевич.

Алексей сел в машину и скомандовал остальным:

– Поехали! Или вы хотите остаться?

Задерживаться в гостях у Нахапетова никто желания не испытывал. И все дружно запрыгнули в машину.

– Куда едем?

– Это тут недалеко. Нахапетов нам врал с самого начала, Славка покинул его дом, едва мы стали ломиться в ворота. Видели вертолет? Вот на нем Славка и улетел вместе с картинами. Вертолет мои коллеги посадили, картины изъяли, Славку арестовали. Сейчас поедем и будем разговаривать с молодчиком.

Алексей был весел, а Саше внезапно стало грустно. Вот и нашелся тот, кому предстоит отдуваться разом за всех. Нахапетовы свалят в туман, а на дурачка Славку, который вздумал выслужиться перед своими хозяевами, повесят всю свою вину. Ну а сами останутся чистенькими. Действительно, они же ничего и ни у кого не крали, все сделал Славка, с него и спрос.

Видимо, Славка тоже это понимал, потому что вид имел чрезвычайно печальный.

Увидев следователя, он тут же заявил:

– Я все скажу! Это Нахапетов заставил меня картины воровать.

– Прямо так уж и заставил? Силком тебя тащил?

– Нет, силком не силком, а хитростью. Сначала-то первую картину я ему притащил, это мне легче легкого оказалось, я ее просто у тети со стены снял да к Нахапетову принес. Все деньги, что он мне заплатил, я тетке отдал, чтобы она согласилась и дальше мне помогать. Рассчитывал, что за следующие картины Нахапетов мне втрое больше прежнего заплатит, а он один раз заплатил, а потом только обещаниями отделывался. Вот еще одну принеси, вот еще одну. Я и давай стараться. Вторую тоже без особого труда выкрал, ночью во флигеле ветеринарки никого не бывает, я там пошуровал, картину с котятами нашел и снова ее Нахапетову сдал. Только теперь он мне ничего не заплатил, начал требовать, чтобы я ему остальные картины приволок, мол, тогда за все разом больше денег получится. Я уж отказаться хотел, а он и говорит, тогда для меня другие ребята эти картины принесут, а ты с пустым карманом останешься. Мне что, говорит, мне все равно, кому платить, а где картины находятся, я уже с твоих слов знаю. Не хочешь сам заработать, пошлю других людей, они принесут.

– И тебе стало обидно?

– А вы как думаете! Я все разузнал, все у тетки выведал, а придут какие-то другие, и все пряники им? Нет уж!

– И ты полез в дом к Георгию Сергеевичу?

– Не знаю я, как хозяина звали. Отставник, военный.

– Да, это Георгий Сергеевич.

– У него там салют был, гостей полный дом. Я через окошко залез, которое мне тетка Глафира открыла, картину со щенками снял, и тут слышу, идут! Я в шкаф влез, притаился там, про себя молюсь, чтобы не нашли. Потом слышу, вроде как хозяин пришел. А через минуту еще кто-то. Тоже в окно влез. Двое мужчин, старый и помоложе. Помоложе всякую чушь любовную начал нести, мол, обожаю вашу дочь, люблю, не могу, жениться желаю, прошу руку, предлагаю сердце. Ну, всякое такое. Про ребенка упомянул, тут старику вроде бы плохо сделалось. Он молодого от себя прогнал, сам тоже из комнаты вышел.