-  Ты сомневаешься? - Во взгляде напарника появилось нечто до боли похожее на разочарование.

    -  А ты бы не сомневался?

    -  Дети - это же… прекрасно!

    -  В особенности чужие.

    -  Она милая девочка, - возразил Амано.

    -  Вижу.

    -  Она считает тебя своим отцом.

    -  Угу.

    -  Вы подружитесь и…

    -  И - что? Будем жить безмятежно до того самого момента, когда она все узнает? Да и безмятежно ли…

    -  Ну, это произойдет не скоро! И ты думаешь, мало на свете приемных детей, которые рано или поздно узнают правду о родителях? Считаешь, что на этом их жизнь и любовь к «папе» и «маме» заканчивается? Да ты, никак, сериалами увлекаешься? В сознательном возрасте не такая уж это и травма. Наоборот - уважать будет и любить еще сильнее.

    -  А ты уверен, что именно «любить и уважать»? Что ее отношение ко мне будет именно таковым, когда она поймет, что я оставил ее из жалости?

    -  Из жалости? - Голубые глаза сузились. - Только поэтому?

    -  Ну не из большой же любви! - фыркнул я. - Просто, если я скажу «нет», девочку… поместят туда, где у нее не будет детства. Или вообще ничего не будет. И одним несчастным существом в мире станет больше.

    -  Ах, какие мы благодетели, оказывается! - сморщился Амано, - Жертвуем собой ради счастья своего ближнего! А грань между любовью и жалостью ты вообще видел?

    Я отвернулся к окну. Видел, не видел… Именно, что жертвую. Ему не понять всей трагедии происходящего. Девчонку повесили мне на шею только потому, что ее нужно было куда-то пристроить. Каким боком подвернулся я - неважно, но, похоже, был в тот момент самым подходящим кандидатом на роль «отца». Неприметный. Нелепый. Рассеянный. В общем, человек, которому без его ведома можно приписать многое, и, что самое забавное, окружающие поверят любой глупости, с ним связанной. Поверят сразу и охотно. А мне… Только ребенка не хватало! Я не хочу взваливать на себя заботу о ком-то, потому что знаю яснее ясного: как только соглашусь, уже не смогу изменить решение. И буду прикладывать все усилия, чтобы… Мне хорошо известно, каково это, не иметь детства. А девочке светит то же самое, но в еще более жестком варианте. Она и сейчас-то не выглядит особенно счастливой, но хотя бы начала привыкать к мысли, что у нее все-таки есть родители. Родитель. Стоит отказаться - и хрупкий мир детской души разобьется. Вдребезги. Как когда-то разбился мой мир.

    Да, она ничего для меня не значит. Но ведь ей-то этого не объяснишь! И другим тоже. Посмотреть на того же Амано: вон как недовольно скривился. Осуждает мою нерешительность. А сам как бы поступил на моем месте? И представить не может, потому что место у него всегда было и будет другое. Свое. На своем этаже. А мой этаж - полуподвальный.

    Я подошел к столику и сказал Эд.

    -  Пошли домой.

    Эпизод 26

    БЛИЖЕ СЕБЯ САМОГО

    Амано Сэна.

    Кафе «У тетушки Би», 18 февраля 2104 г., 23.00.

    Наверно, «разочарование» - самое подходящее слово для описания моего состояния. Разочарование чем? Да всем, абсолютно всем. Своей дурацкой попыткой вызволить напарника из лап неизвестно каких бед, оказавшейся такой ненужной. Напрасным привлечением Доусона и Паркера.