Она почувствовала, что сейчас разрыдается:

– Дэвид, но все, что нужно тебе для жизни, – здесь, в Седихане. Здесь твой дом, все люди, которых ты любишь.

– Нет, не все, – не согласился Дэвид. – Та, которую я люблю больше всех, считает невозможным для себя остаться здесь. А значит, и я не смогу здесь больше оставаться. – Он легонько поцеловал ее в висок. – Кто знает? Может быть, я смогу полюбить цыганскую жизнь. Мы всегда будем счастливы, независимо от того, где мы будем.

Ее сердце было переполнено любовью.

– Картина, нарисованная тобой, прекрасна, но я думаю, что нам незачем возвращаться к пройденному.

– Послушай, Билли, мы оба знаем, в чем твоя проблема. Ты не можешь спокойно плыть по реке жизни. Кроме того, ты избегаешь сильных чувств и настоящих привязанностей. И все это только потому, что людям, которые окружали тебя в детстве, не хватило душевных качеств, чтобы понять, какое ты сокровище. Это совсем не значит, что все люди такие. Я люблю тебя и буду любить всегда. – Он глубоко вздохнул. – И если существует где то там, за горизонтом, еще одна жизнь, более длинная, чем эта, то и в другой жизни я буду любить тебя.

«Где то за горизонтом, – мечтательно представила Билли, – я тоже буду любить его». И еще Билли думала о том, что если даже они пройдут через самое сердце жизни и попадут в иные миры, то и там он будет с ней, согревая ее, давая ей возможность быть самой собой, и там они будут единым целым.

– Дэвид, – прошептала она, – я так люблю тебя!

– Тогда ты позволишь мне пойти за тобой?

Она покачала головой.

– Я же говорила тебе, что это невозможно. – Она опустила глаза, чтобы скрыть веселые искры, сверкавшие в глубине. – Ничего не получится.

Дэвид нахмурился:

– Какого черта, как это – не получится?

– Понимаешь, мечта о беззаботной цыганской жизни, которую ты собираешься вести со мной, так и останется мечтой, потому что благородный шейх Карим собирается запереть меня в Казбахе. У него на этот счет есть свои планы. – И, покорно склонив голову, добавила: – Так что у меня нет ни малейшего шанса выбраться отсюда.

– Что ты говоришь? Он это серьезно?

– Карим решил вмешаться и сделать все от него зависящее, чтобы я больше не смогла огорчать тебя, – ответила Билли. На губах ее играла веселая улыбка. – Когда мы вернемся, я думаю, что мои вещи уже будут в твоих комнатах. Я под домашним арестом. – Она наморщила нос. – А ты мой тюремщик. А еще он сказал – никаких противозачаточных средств, пока мой разум не просветлеет и я не приму свою судьбу с благодарностью.

– О Господи, неужели он сделал это? – простонал Дэвид. – Скажи мне, что это неправда.

– Это истинная правда. – Глаза Билли смеялись.

– Удивительно, как ты это вытерпела. – Дэвид поднял голову и заглянул ей в глаза. – Он хочет счастья нам обоим. Он просто не знал, как ему быть.

– Придется заняться его обучением, – весело ответила Билли. – Надеюсь, он быстро поймет меня, потому что я не собираюсь каждый раз объяснять ему, что надо уважать женскую свободу и независимость. У меня еще столько дел здесь, в Казбахе: удостовериться, что Юзеф и Дайна поженились, познакомиться с Алексом, Бри, Хани и Лансом. Кроме того, я собираюсь написать несколько новых песен, чтобы поднять свой профессиональный уровень, и, конечно же, я буду следить, чтобы ты не бросал писать свои замечательные книги. Это все будет занимать довольно много времени, поэтому Кариму придется…

– Билли, о чем ты говоришь? – перебил ее Дэвид.