– И если я больше ничего не могу вам сообщить, – заявила она, – я по крайней мере могу заверить, что ваша работа исключительно важна – или будет важна. Сэр Исаак Ньютон сказал: «Если я мог видеть дальше остальных, то это потому, что стоял на плечах гигантов». И сегодня у меня есть редчайшая возможность стоять на плечах гигантов в их присутствии. И еще более редкая возможность поблагодарить их. Спасибо. Спасибо за все, что вы сделаете.

Гертруду проводили бурными аплодисментами. На обсуждение она не осталась.

Кеделла наклонилась к уху Лейстера и иронически шепнула: «Я только что поняла, кем хочу стать, когда вырасту».

Остаток дня прошел в головокружительной, но приятной спешке. Подхватываемый волнами и потоками спешащих коллег Ричард носился туда‑сюда, стремясь успеть как можно больше. Заседания шли одновременно в трех залах, и каждый доклад, который Лейстер хотел услышать, пересекался как минимум еще с одним, не менее интересным. К пяти часам голова гудела как пчелиный улей. Ричард выполз в холл, высматривая, с кем бы ему пообедать. Метцгеры или, может быть, Том Холтц. Но вестибюль оказался полон полиции и охранников.

Арестовали Метцгеров.

Кеделла прошла мимо собравшихся с высоко поднятым подбородком, глаза ее горели презрительным огнем. Билл, напротив, походил на сдувшийся воздушный шарик: маленький человечек в слишком большом для него костюме. Толпы встревоженных ученых стояли в дверях и провожали взглядом пару, уводимую полицейскими.

– Простите сэр, сюда нельзя, – произнес молодой полисмен, когда Лейстер попытался двинуться к своим друзьям. Чья‑то рука предостерегающе взяла его за плечо. Обернувшись, он увидел Монка.

– Что стряслось?

– Попытка передать письмо. Женщину в буквальном смысле поймали за руку. Пыталась просунуть письмо в щель почтового ящика, пока муж изображал сердечный приступ. Грустная история.

Около упомянутого ящика, медного, вмонтированного в стойку для портье, суетился менеджер, пытаясь открыть его под надзором двух агентов ФБР и представителя почтового ведомства.

– Я ухитрился поговорить с одним из людей Гриффина. Представляешь, еще неделю назад этот человек получил подробное описание готовящегося преступления! Хитрость в том, что сегодня Гриффин соберет все рапорты об аресте, составит на их основании бумагу и перешлет ее своим людям на неделю в прошлое. Довольно остроумно, не находишь?

– Я абсолютно ничего не понимаю. Они казались такими приличными людьми. Не могу представить, что их толкнуло на это.

– Так поэтому я и сказал, что история грустная. У матери Кеделлы тяжелая форма шизофрении. Через семь‑восемь лет она совершит самоубийство. Всего за неделю до того, как будет изобретено новое лекарство. Вот они и купили несколько таблеток, узнав, что отправятся в прошлое, положили в конверт вместе с письмом к молодой Кеделле и… Ты сам видел, что случилось потом.

Лейстер пристально посмотрел на Монка.

– Когда ты это все успел выяснить?

– Так я же здесь не впервые. А людям рот не заткнешь, я тебе уже говорил.

– Сукин сын! Ты знал, что их арестуют, и даже не попытался предупредить!

– Эй, полегче! Ты же знаешь, я не имел права. Это могло привести к возникновению парадокса.

– Надо было только намекнуть! Подойти к Биллу и шепнуть на ухо: «Гриффин знает о ваших планах».

– Прелестно! И что дальше? Я бы остановил их, а вместе с ними и весь чертов проект! Ты и в самом деле хочешь этого? Прости, не верю!

Лейстер резко повернулся и почти бегом кинулся в бар.

Взяв кружку пива, Ричард уселся в самом дальнем углу, размышляя о Метцгерах, Монке и о своей собственной роли во всей этой истории. Чтобы отогнать тоскливые мысли, Лейстер достал ручку и начал царапать на салфетке: «Пылающая Женщина.