Савонарола бросил обеспокоенный взгляд на ожидавшую его братию.

— Это возможно, сестра, но не в ближайшее время.

Явный отказ селестинку ничуть не смутил.

— Есть и другая причина, по которой я вынуждена просить вас о визите.

— Вот как? И какова же она?

Во дворце Синьории ударили в колокол, прозванный флорентийскими шутниками «коровой». Его характерное протяжное дребезжание, напоминающее мычание, возвещало, что приор собирает совет. Савонарола почувствовал удовлетворение — он знал, чье имя там будет упоминаться чаще всего.

— Мы опекаем некую донну Эстасию, с недавних пор проживающую в монастыре. Она одержима демонами и мечтает об исповеди, которая должна избавить ее от грехов. Сейчас эта женщина много молится и постится.

Савонарола рассеянно кивнул.

— Позвольте ей побеседовать со священником.

— Она говорит, — сестра Мерседе заглянула в зеленые глаза проповедника, — что доверяет лишь вам. Ведь именно ваша проповедь открыла бедняжке глаза на всю глубину ее грехопадения. Она заявляет, что отпустить ее прегрешения можете только вы.

— В ней слишком много гордыни и мало смирения. Тот, кто и впрямь стремится встать на путь добродетели, может исповедаться любому священнику.

Савонарола повернулся, чтобы уйти, но сестра Мерседе не унималась.

— Мы убеждали ее в том же, и она согласилась с нами. Однако, когда появился фра Мило, демоны вновь овладели ею. Она порвала свое платье и бросилась на распятие. Фра Мило пришел в ужас и удалился, а несчастная донна, очнувшись, долго рыдала и просила нас замуровать ее в келье живьем…

— Донна Эстасия… донна Эстасия? — Савонарола нахмурился. — Это не она ли однажды прервала мою проповедь, обнажив себе грудь и раздирая ее ногтями?

— Да, это она. Именно в тот день несчастную и отправили в наш монастырь. Ее кузен Сандро Филипепи часто бывает у нас, но она уклоняется от этих визитов. Ей стыдно за свое поведение, а стыд — добрый знак.

Один из монахов приблизился к Савонароле, чтобы узнать, когда тот освободится, но проповедник резким жестом отослал его прочь.

— Вы говорите, ей являются демоны? Что происходит потом?

— Она утверждает, что они совокупляются с ней… и розно, и скопом. Позвольте не говорить вам всего, преподобный отец. Потом ее ужасает то, что с ней происходит, она борется с этими наваждениями, но слишком слаба, чтобы их победить. Ей кажется, что ее единственное спасение в вас.

Сестру Мерседе удивили странные искорки, мелькнувшие в глазах собеседника, славившегося своим аскетизмом. Она упрекнула себя за глупое подозрение и решила снять свое прегрешение недельным постом.

— Значит, ей хочется избавиться от этих видений? — спросил Савонарола, изучая остановившимся взором что-то доступное лишь ему одному.

— Да. Она надеется только на вас. И заявляет, что, если вы не сочтете возможным ее выслушать, она найдет способ покончить со своими мучениями разом и навсегда.

— Если она попытается совершить что-то такое, то будет проклята во веки веков. Надеюсь, вы ей это внушали? — Он говорил очень медленно, растягивая слова.

— Да, преподобный отец, но она полагает, что без вашего очищающего вмешательства ее душа так или иначе будет проклята и прямиком отправится в ад.

Сестра Мерседе втайне считала, что, требуя себе в исповедники самого Джироламо Савонаролу, Эстасия попросту тешит свое своенравие, но так это или не так, а покаяние определенно должно было ей помочь. Добрая аббатиса искренне желала своей подопечной скорого исцеления; впрочем, к этому пожеланию примешивались и другие соображения.