Таким размышлениям он предавался по пути в Блэк-Крик, который хирел потихоньку, пока «Щелкунчик» не вдохнул в него жизнь. В журнале регистрации постояльцев стали появляться известные имена, в центре открылись новые магазины.

Квиллер видел викторианский особняк Лимбургеров, когда ещё был жив последний, весьма эксцентричный, представитель этого рода. Часть кованой железной ограды была продана проезжему незнакомцу; разбитое окно напоминало о Хэллоуине, когда старик отказался угостить ряженых, а полуразрушенное крыльцо – о том, как он бросался кирпичами в бездомных собак. По мнению Квиллера, если и было в особняке что-то хорошее, так это часы с безумной кукушкой, которая неуклонно выскакивала в положенное время и бодро объявляла время.

Сейчас, приближаясь к Блэк-Крик, Квиллер планировал свою стратегию. Все в Мускаунти знали его пятилетний коричневый пикап, так что не стоило, на радость сплетникам, парковаться у коттеджа супругов Бамба в отсутствие хозяина, который уехал в Биксби покупать сантехнику. Поэтому пикап был припаркован на главной автостоянке гостиницы, после чего его обладатель прогулялся вокруг и покормил белок. Поскольку у него не было арахиса, в ход пошли соленыё орешки к коктейлю. Впрочем, белки не возражали.

Лори Бамба, впустившая его в коттедж, не имела ничего общего с тем жизнерадостным существом, которое он знал. Золотистые косы, короной уложенные вокруг головы, утратили свой блеск, а синева глаз потускнела. Она предложила Квиллеру кофе и домашнее ореховое печенье, и он принялся за угощение.

– А как поживают блестящие отпрыски Бамба? – спросил он, чтобы слегка рассеять мрак.

– Мальчики в летнем лагере, а малышка – у своей бабушки в Мусвилле. По воскресеньям мы собираемся все вместе.

– Это хорошо. Так какой же серьёзный вопрос тебя занимает?

– Ну… Я всегда считала, что гостиница – это дело как раз по мне: принимать людей, делать всё, чтобы им было хорошо, создавать праздничную атмосферу. А вместо этого у меня тоскливо на душе.

– У тебя всё в порядке со здоровьем?

– На последнем осмотре мой доктор сказал, что я доживу до ста десяти лет. – Она произнесла это без тени улыбки. – И вот что странно: когда я приезжаю по воскресеньям в Мусвилл или на буднях по делу в Пикакс, я чувствую себя нормально. Думаю, в самом этом здании есть нечто наводящее тоску! Я всегда была чувствительна к тому, что меня окружает, и верю в теорию, согласно которой старые дома впитывают личность тех, кто жил там прежде.

– Я об этом слышал! – кивнул Квиллер. Однако не сказал, верит ли в это сам.

– Ник говорит, что это глупо с моей стороны. Он считает, что всё это я себе нафантазировала. Это прекрасный старый дом, и его великолепно отделали заново, но я чувствую, что над ним нависла какая-то тёмная туча

Что мог сказать Квиллер? Он подумал о доме Данфилдов на побережье, в котором был убит человек. Риэлторам не удавалось ни сдать дом в аренду, ни продать.

– Хотелось бы мне хоть чем-нибудь помочь, – вымолвил наконец Квиллер. – Я, пожалуй, проведу здесь несколько дней – посмотрим, не уловлю ли я какие-нибудь враждебные вибрации.

– Правда, Квилл? – воскликнула Лори. – Ты мог бы занять номер на верхнем этаже и взять с собой кошек. Ты будешь нашим гостем!

– Нет-нет! Легенда будет такая: якобы я собираю материал для своей колонки.