Квиллерен решил, что пора перекусить, и нашел столовую, где кое-как проглотил то, что здесь называли хот догом — жесткую сосиску в рыхлой булке, плюс напиток, претендовавший на то, чтобы его называли кофе, и кусок совершенно резинового пирога с коркой из папье-маше. Заодно он позвонил редактору, чтобы вызвать фотографа.

— Я насчет аукциона, — сказал он Арчу Райкеру. — Нужно обязательно заснять эту толпу. Она выглядит просто невероятно!

— Я же тебе говорил, что Хламтаун — красочное место, напомнил Райкер.

— Только не посылай Крошку Спунера. Он страшно неуклюжий, а здесь много хрупких вещей.

— Надо было предупреждать заранее. Так что возьмешь того, кого найдем. А ты уже купил себе что-нибудь?

— Нет!!! — рявкнул Квиллерен, но почему-то с удовольствием вспомнил о гербе Макинтошей

К часу в магазине Эндрю Гланца яблоку негде было упасть.

Это большое здание построили в двадцатых, когда в районе только начали появляться магазины. Под высоким потолком висели медные горшки, птичьи клетки, санки, люстры всех форм и размеров и один стул со спинкой из деревянных перекладин. Остальную мебель сдвинули, чтобы освободить место для публики. Узкая лестница, покрытая восточными коврами и выцветшими гобеленами, вела на галерею. Развешанные повсюду объявления напоминали посетителям: «Что разбил — то купил», а те бродили по залу и, внимательно щурясь, осматривали товар: переворачивали тарелки, стучали по хрусталю…

Квиллерен пробирался сквозь толпу, мысленно отмечая, о чем вокруг говорят.

— Посмотрите на эту лошадь-качалку! У меня на чердаке была точно такая, пока муж не сжег ее в камине!

— Если на донышке человечек с зонтиком посреди моста, то это кантонский фарфор, а если он сидит в чайной — нанкинский. А может, и наоборот…

— А это что такое? Вышла бы отличная чаша для пунша!

— Слава богу, я нигде не вижу того шпиля.

— Вот та самая стремянка!

— У моей бабушки тоже был мейсенский кувшин, только голубой.

— Как ты думаешь, они выставят шпиль?

Назначенный час приближался, и люди начали рассаживаться лицом к подиуму. Квиллерен сел с краю, чтобы не проморгать фотографа.

Да, публика собралась чрезвычайно занятная… Какой-то господин в пальто наподобие индейского пончо держал на руках собачонку в цветастой курточке. Другой был в шапке Санта Клауса и полосатом шарфе до самого пола. Рядом с Квиллереном уселась полная дама, у которой на шее висело две пары очков.

— Я в первый раз на аукционе, — обратился к ней

журналист. — Не могли бы вы что-нибудь посоветовать новичку? Дама повернулась. Господь, как видно, творил ее с помощью циркуля: расширенные круглые зрачки в круглых глазах на круглом лице. Губы растянулись в полукруглой улыбке.

— Держите ухо востро, а то еще ненароком купите это зеркало, — усмехнулась соседка и указала на зеркало высотой в добрых четыре метра в узорной раме, прислоненное к перилам галереи.

— Я так боялась, что опоздаю! Была у глазного, а он принял не сразу. А потом закапал мне глаза, и теперь я ничегоне вижу.

— Что это за шпиль, о котором все говорят?

Она поежилась.

— А вы не знаете о несчастном случае с Энди?

— Я слышал, что он упал с лестницы.

— Хуже! — Она болезненно сморщилась.