– Она вернулась и живёт на своей родовой ферме, выращивает коз и продаёт молоко.

– Что ж, главное – по-своему, не похоже на других. Кристи всегда была не похожа на других. Когда остальные ученики ткали из акрила и шенили, Кристи плела из кукурузной обертки и молочая.

– Ты знаешь того парня, за которого она вышла? Его фамилия Уоффл.

– Я знала только, как он выглядел и какая у него была репутация, и, по-моему, Кристи сделала плохой выбор. Внешне он был ничего и девушкам нравился. Одна Кристи за ним не бегала, поэтому, естественно, он стал её добиваться. Возможно, считал, что она владеет состоянием семьи Фагтри. Если бы у него были хоть какие-то мозги, он бы знал, что все семейные капиталы промотал ещё капитан Фагтри; хоть его здесь и любили, был он сноб и бездельник и невесть что о себе воображал. Если Кристи выращивает коз, значит, по крайней мере, у неё больше честолюбия, чем у её знаменитого предка.

– За домом не следили много лет, но это архитектурный шедевр, – сказал Квиллер.

– Особенно башня! Когда я была молоденькой девушкой, мы часто ходили на Ивовую тропинку, и оттуда было видно эту башню. Она возвышалась над деревьями. Нам казалось, что там обитают привидения.

– Что за Ивовая тропинка?

– Ты ещё не разведал, что такое Ивовая тропинка? Квилл, это большая ошибка с твоей стороны, – проговорила она с лукавой улыбкой. – Это тропинка, по которой гуляют влюблённые. Она проходит под ивами, которые растут по берегам Чёрного ручья. Начинается она от моста за музеем, а потом петляет между землями Фагтри и Гудвинтера. Там невозможно романтично. Тебе бы надо по ней пройтись, Квилл, – только возьми с собой подходящую спутницу!

В воскресенье утром Квиллер прошёлся по Ивовой тропинке в одиночестве – хотя и не в полном одиночестве, как он рассчитывал.

Этот поход не был заранее обдуман. Он расхаживал по двору музея, сунув руки в карманы, глубоко дышал, наслаждался буйством осенних красок, как вдруг у него появилось ощущение, что за ним наблюдают. Тогда он как бы невзначай, как бы любуясь природой, огляделся по сторонам.

Посмотри он в сторону дома, он бы обнаружил две пары прикованных к нему голубых глаз, но это не пришло ему в голову. Он взглянул на восток и увидел поля; на севере был сарай минус фургон Бозвела; на западе виднелась башня дома Фагтри, возвышающаяся над вершинами деревьев. А вдруг, не без удовольствия подумал он, это Кристи смотрит на него в бинокль. Удивительно, как можно что-то почувствовать на таком расстоянии. Он пригладил усы, расправил плечи и решил, что надо пройтись по Ивовой тропинке.

Этот свежий солнечный октябрьский день был таким ясным, что можно было различить еле слышный звон церковных колоколов в Вест-Миддл-Хаммоке, что в трёх милях. Сначала он прошёл по улице Чёрного Ручья, затем по Фагтри-роуд свернул на восток к мосту и спустился по скользкому берегу. Ручей был узкий и неглубокий, но весело бурлил по камням под склонившимися ветвями ив, а дорожка, мягкая от десятилетиями копившегося перегноя, вся в ярких узорах из опавших листьев, вилась в тени кленов и дубов.

Место показалось ему очень уютным и укромным, и он с интересом подумал, успела ли Айрис открыть для себя этот безмятежный уголок. Скорее всего, нет – она была убежденной домоседкой. Он неспешно брёл по дорожке, которая петляла, повторяя очертания ручья. Время от времени из-за деревьев проглядывала башня дома Фагтри, вырастая всё выше и выше, по мере того как он приближался к ней. Именно здесь, на Ивовой тропинке, назначали свои столь трагично закончившиеся свидания Эммелина и Самсон.

Если не считать журчания воды, стояла особая тишина, какая бывает в ясный октябрьский день, даже его следы поглощала мокрая от росы тропинка.