С бокалами в руках они отправились в солярий.

– Дело обстоит так, – произнес траурным голосом Райкер. – Мы усыпили их. Это было чудовищное решение, но Рози не хотела их брать, дом пошёл на продажу, а я переехал в отель. Никто не хочет брать старых животных… Тогда я попросил ветеринара… У них была чудная длинная шерсть, и он не хотел… но у меня не было выбора.

Оба помолчали. Коко и Юм-Юм проскользнули в солярий, устроились рядком на подушке в плетёном кресле и стали вылизывать друг друга.

– Где миссис Кобб?

– Ушла на заседание Исторического общества. Я удивился, узнав, что она продала антикварный магазин.

– Ты удивился? А как думаешь, что чувствовал я? Рози получила небольшое наследство, выкупила дело Коббов и объявила, что переезжает на Цвингер-стрит.

– Что случилось с Рози, Арчи? Я слышал, она вернулась в школу, когда дети уехали из дома.

– В колледже она взяла несколько курсов. Кругом молодежь. Вот и у неё появились новые идеи. Молодые люди всегда любили Рози: она полна жизни. Но есть что-то печальное в том, когда зрелые люди стремятся вернуть молодость… особенно женщина средних лет, заведшая молодого любовника.

Квиллер костяшками пальцев разгладил усы:

– А как насчёт мужчин средних лет и молодых женщин?

Подумав, Райкер ответил:

– Это совсем другое.

Квиллер предложил пообедать в «Старой мельнице»:

– Не жди вкусной еды, но там приятная атмосфера, и нам никто не будет мешать.

Они заняли место у окна, откуда было видно большое мельничное колесо, оно вращалось и скрипело, приводимое в движение электричеством. С помощью техники воспроизводился и шум падающей воды.

Райкер расслабился:

– Буколический покой! И почему мы живем в городах? Не тоскуешь по уголовникам из Центра? Ты всегда так радовался, когда совершалось хорошенькое убийство.

Квиллер понизил голос:

– По правде говоря, Арчи, кое-что здесь меня беспокоит. Из особняка Клингеншоенов пять лет назад исчезла девушка. И у меня появились весьма знакомые ощущения.

Он рассказал Райкеру о граффити, о четырёх нотах, которые играли на старинном пианино, о том, как Коко нашёл на верхнем этаже вещи Дейзи.

– Но настоящим открытием была открытка от Дейзи, написанная не её рукой. Я выяснил также, что девушка была беременна и что парень не хотел на ней жениться.

– В наши дни это не так уж важно. Моя дочь хочет иметь ребенка и не желает иметь мужа.

– Это не тот случай, Арчи. Девушка совсем из другой среды, другого мира, для неё замужество было единственным шансом сменить ненавистное имя. Я собирался поговорить с её матерью и расспросить кое о чём, но женщина скоропостижно умерла от алкогольного отравления… По крайней мере, так решил врач.

– Ты всегда впутываешься в разные истории. Не знаю почему. Кто играл на пианино? Только не говори, что кот!

– Кто знает?! Я также слышал первые ноты мелодии «Три слепые мышки». И если это был не Коко, то мы имеем дело с призраками.

Они вернулись домой уже в сумерках. Промельки голубого света в окнах второго этажа говорили о том, что миссис Кобб смотрит телевизор.

– Стаканчик на ночь? – предложил Квиллер гостю.

И вдруг они услышали, как на пианино в гостиной кто-то сыграл четыре ноты: ми, ми, ми, до. Громко и чётко.

Райкер опешил:

– Что это было?

– Пятая симфония Бетховена. Ну, теперь ты веришь?

Они сидели за кухонным столом и слушали одиннадцатичасовые новости: «Столкновение между городом и округом этим вечером вылилось в жестокую потасовку на публичном слушании, когда член городского совета был оскорблён одним из местных жителей.