— Хм! — Квиллер на минутку задумался. — Если эту историю хорошенько обыграть, выйдет неплохая статейка для «Всякой всячины». А сам ГК ничего с этим делать не планирует?

— Они считают, что, раз сюда вернулась последняя из рода Теккереев, надо устроить какую-нибудь поминальную церемонию. Как ты думаешь, Тельма пойдёт на это? Ты ведь с ней знаком.

— Ну, она любит всякую рекламу, работающую на неё. У неё теперь есть консультант по пиару, я выясню.

— Тогда мы пока не даём в печать сообщения о найденных теккереевских могилах, а ждём сведений от тебя!

Квиллер ещё раньше обещал Тельме свозить её на ланч в гостиницу «Щелкунчик», соединив это мероприятие с осмотром окрестностей, так что теперь он решил включить в программу ещё посещение Старой Бревенчатой церкви. Когда Торнтон ушёл, он сразу позвонил Тельме, но не успел заикнуться о своём приглашении, как она воскликнула:

— О, заинька, громадное спасибо за то, что вы порекомендовали нам эту чудесную Элизабет Харт! Она приходила сегодня смотреть шляпы и сказала, что прямо рвётся поскорее устроить выставку, так они ей понравились!

— Расскажите мне всё подробно, жажду услышать! Удобно ли вам будет, если я завтра заеду за вами в одиннадцать? Поедем завтракать и любоваться окрестностями.

— Какие туфли лучше надеть? — с готовностью откликнулась Тельма.

С глубоким удовлетворением — «дело сделано» — Квиллер повесил трубку.

Но до конца дня ему предстояли ещё более трудные хлопоты.

Разработанная комитетом «Китти-Кэт» система установления опеки над бездомными котятами хоть и была для Мускаунти новшеством, потихоньку приобретала популярность. Наконец настала пора объявить о ревю «Китти-Кэт», призванном собрать деньги для проекта. Вопрос был в том, где и когда проводить шоу. Выездная сессия для обсуждения этой проблемы должна была состояться во вторник вечером на Приятной улице в особняке Мак-Леодов. Когда Квиллер около половины восьмого направился туда, к дому уже подтягивались живущие по соседству, и большая партия только что прибыла из Индейской Деревни. У входа всех встречала Ханна Мак-Леод, а дядюшка Луи в это время наигрывал на детском пианино мелодии из мюзикла «Кошки».

В доме обитало три поколения этого музыкального семейства, и взгляд повсюду натыкался на фамильные ценности и портреты знаменитых Мак-Леодов — певцов, скрипачей и пианистов.

Новый член семьи, недавно усыновленный Дэнни, со всей учтивостью, на какую способен восьмилетний парнишка, провожал «комитетчиков» в гостиную. Он принёс из столовой несколько стульев, осведомился, не хочет ли кто-нибудь пить, и давал справки насчёт новой системы кошачьей опеки.

— Котят нужно держать при маме-кошке восемь недель… Она должна их кормить и учить, как умываться… Она берёт их за шиворот и бросает в поднос с песком.