Интересно, случайно ли внимание Коко привлёк именно десятый том Мелвилла, в котором помещён «Мошенник»? А ещё кота чем-то привлекали научные изыскания А. Натта, касавшиеся оссиановской мистификации! Только теперь Квиллер понял, что ему следовало бы серьезнее относиться к кошачьим причудам.

Впрочем, сейчас надлежало всё внимание сосредоточить на подготовке ловушки. План ещё не до конца оформился в его голове, но кое-какие контуры уже проступили. Он собирался поведать гостям о «Коротких и длинных историях» и дать им прослушать предание о Сырой низине. Далее он предполагал развлечь их байкой собственного сочинения – об афере, жертвой которой граждане Пикакса пали более ста лет назад. История эта должна заключать в себе аналогию с проектом реставрации Плезант-стрит, достаточно прозрачную, чтобы слушатели занервничали. По крайней мере, Квиллер полагал, что Даниэль точно выдаст себя, даже если её мнимый кузен сохранит хладнокровие. Итак, оставалось только сплести выдумку похитрее, позаковыристей.

Однако, сев за пишущую машинку, Квиллер обнаружил, что события последних суток никак не выходят у него из головы. Надо было дать мыслям новый ход» но как? Он взглянул на кота, кот взглянул на него.

«Опера!» – подумал Квиллер,

«Йяу!» – одобрил Коко.

«Адриенна Лекуврёр», – решил Квиллер.

«Йяу!» – поддержал сиамец.

Квиллер достал пластинку, которую Полли подарила ему На Рождество и которую он так и не прослушал. Чувствуя себя немного виноватым, он запустил диск и удобно устроился с кружкой кофе в своём кресле, положив скрещенные ноги на пуфик.

В первом действии разыгрывалась суматошная сцена за кулисами театра «Комеди франсез». Труппа и гости отдавались бурным переживаниям, плели интриги и флиртовали. Коко спокойно улегся рядышком, а Юм-Юм мгновенно улизнула. Она не принадлежала к поклонникам оперного искусства.

Музыка была красивой, исполнение – волнующим. В основу сюжета легла случившаяся в 1730 году история великой актрисы и злобной принцессы, которые соперничали за любовь блистательного аристократа. Козни, страдания, обман и месть. Страсти вокруг заложенного ожерелья, букетика фиалок и потерянного браслета. Коко время от времени проявлял беспокойство. Квиллер следил за содержанием по английскому либретто, но кот слушал оперу на итальянском. Словно понимая, в чём там суть, он издавал явно неодобрительные звуки, когда напряжение нарастало. В последнем акте, когда Адриенна умирает на руках возлюбленного, Коко развопился так, точно его выворачивали наизнанку.

– Ты испортил финал, – укорил его Квиллер, когда опера закончилась и Юм-Юм вышла из тайного убежища.

Однако это не был обычный кошачий вопль. Коко издавал какие-то глухие, сдавленные стенания! Квиллер вновь проиграл четвёртый акт, поставив с начала сцену смерти: Адриенна получает засушенные фиалки и, думая, что это жестокое послание от потерянного возлюбленного, зарывается лицом в увядшие цветы. Она не знает, что их прислала принцесса, не знает, что они отравлены. Коко завопил снова. Точно таким же страдальческим воплем он откликался на «Проклятие Димсдейла», когда упоминались пироги, отравленные пироги!

ВОСЕМНАДЦАТЬ

Выслушав отклик Коко, Квиллер уселся за пишущую машинку с угрюмой решимостью. Теперь им двигало уже не проказливое желание поиграть в кошки-мышки с жуликом. «Пошла другая, жёсткая игра, – сказал он себе. – Больше никакого софтбола – только бейсбол!» Реакция Коко на отравлённые фиалки подтверждала самые мрачные подозрения журналиста, объясняя, отчего усилилось покалывание над верхней губой.