– Я не обратила бы внимания на это, но… как только я передвигаю садик на солнце, он задвигает его в тёмный угол. Я сама видела, как он это делает. Он становится на задние лапы, кладёт передние на нижнюю полочку и толкает.

Уголки рта Квиллера дрогнули в улыбке, когда он представил себе картинку, как Коко везёт садик по каменному полу солярия, будто детскую коляску. Солнце в ноябре – редкий гость, и кот просто хотел сам понежиться в его лучах.

– Почему бы вам не попросить Флагштока сконструировать что-нибудь наподобие тормоза для колес? – предложил он.

В дверь позвонили.

– Ну, вот! Забыла вам сказать… – прошептала миссис Кобб. – Я такая рассеянная. Хикси Раис заходила сюда по дороге на работу. Это, наверное, она, – сказала миссис Кобб, вскочив с места.

– Сидите, я сам открою.

Хикси остановила свою машину на главной аллее и теперь смотрела восхищённым взглядом на парадную дверь со всеми её медными штучками, начищенными до блеска мистером О'Деллом.

– Всё так величественно, Квилл! Вы должны завести дворецкого, – сказала она, и её каблучки застучали по белому мраморному полу вестибюля, – Я принесла вам деликатесы из серии замороженных кошачьих продуктов: омары в соусе «нантю» с гарниром из анчоусов.

Коко немедленно появился в холле и застыл около Хикси без какого-либо выражения, лишь изогнул хвост, точно рыболовный крючок.

– Я думаю, он помнит меня, – сказала Хикси. Comment cа va, monsieur Koko?[4]

– Ики, ики, – ответил тот. Пока Квиллер водил Хикси по музею, Коко следовал за ними, как чрезмерно усердный секретарь.

– Божественные ковры! – воскликнула она, когда они вошли в гостиную.

Два больших старинных ковра на полу были кремового цвета с каймой и медальонами в розовых тонах.

– Посмотрите на Коко, – сказал Квиллер, – он всегда избегает наступать на рисунок розового цвета,

– В старину, по-моему, красные краски делали из кошенили? Может быть, он унюхал это?

– Через сто лет? Не пытайтесь объяснить, Хикси, Как насчёт чашечки кофе?

Когда они удобно уселись в библиотеке, Хикси с восторгом посмотрела на четыре тысячи книг в кожаных переплётах.

– Вы не находите, что это травмирует, Квилл? Унаследовать такую кучу денег! Вы чувствуете себя уязвимым, одиноким или виноватым?

– Как вам сказать.

– Вы находите людей завистливыми, корыстными или враждебными?

– Вы начитались книг, Хикси. Действительно, обладать кучей денег утомительно, поэтому я обратился в филантропическую веру и легко от них избавился.

Она стала прикуривать сигарету, но он остановил её:

– Постановление местных городских властей. Нельзя курить в музеях… Как поживает мама вашего друга?

– Кто?

– Вы говорили, у матери Тони случился удар и он на несколько дней летал в Филадельфию.

– О, ей стало лучше, он уже вернулся, работает над своей кулинарной книгой, – сказала Хикси, вздохнув. – Я сама собираюсь написать книгу о туалетах в деревенских ресторанах. Не верится, что они существуют!

– Не жалуйтесь. У вас такие перспективы! Или есть какие-нибудь жалобы?

– Позвольте мне рассказать вам про кафе «Север» в Брр. У них только одна уборная, и вы должны обмануть очень делового повара и женщину-посудомойку, чтобы попасть туда. Когда я обнаружила её между мусорным контейнером и прокисшей шваброй, в ней царила кромешная тьма, и я никак не могла найти выключатель.