|
Принял душ, побрился, натянул широченные старые вельветовые брюки, фланелевую рубашку и в войлочных тапках, чтобы не шуметь, спустился вниз. Он был уверен, что жена проснулась и только притворяется спящей, а на самом деле следит за ним, внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Внизу он приготовил себе большую кружку кофе. Потом, убедившись, что ключ в кармане, отворил входную дверь и вышел в тупик. В это время года в седьмом часу было еще темно, и лишь газовый рожок освещал желтоватым светом дома и стройплощадку. В течение нескольких лет Буэна сопровождал кот, выступавший прямо-таки торжественным шагом, словно эта прогулка по пустынным улицам была чем-то вроде заутрени, к которой они безмолвно отправлялись вдвоем с хозяином. На Шарантонской набережной кота у него не было. Последние два года жизни жены, после того как она попала под автобус и превратилась в калеку, у Буэна не было времени для прогулок. Приходилось заниматься хозяйством, стирать, убирать, готовить Анжеле завтрак. А до несчастья он по крайней мере с полчаса прогуливался по набережным, разглядывая пришвартованные суда, бочки, привезенные для оптового виноторговца, буксиры, которые тащили караваны барж с песком, добытым выше Корбейля. И теперь он ежедневно совершал прогулку по одному и тому же маршруту. Тупик выходил на улицу Санте, как раз посредине между тюрьмой и больницей Кошена. Дальше находился сумасшедший дом, и Буэн, прежде чем подняться на улицу Фобур-Сен-Жак, проходил мимо него. На углу улицы Томб-Иссуар и площади Сен-Жак он бросал взгляд на церковь св. Доминика, куда по воскресеньям ходила к мессе Маргарита. Летом она иногда заглядывала туда и в будни. Прежде она причащалась каждое утро. Она тогда была дружна с кюре, помогала ему украшать алтари и раскладывала цветы перед статуей Пресвятой Девы. Что, интересно, произошло между ними? Из-за чего они поссорились? Теперь Маргарита не виделась с кюре, перестала заниматься приходскими делами и уже не занимала персональное место на скамье, а довольствовалась плетеным стулом где-нибудь в глубине церкви. Если не считать дней венчания, Буэн лишь однажды зашел сюда, да и то из чистого любопытства. Он был крещен. Принял первое причастие. Но у них в семье к мессе не ходили, что, впрочем, не помешало отцу и матери быть похороненными по церковному обряду. У него была единственная сестра, которая с ранних лет пошла по дурной дорожке. Долгие годы от нее не было никаких известий. Буэн не знал даже, жива ли она. Но вот в один прекрасный день он получил письмо, разыскивавшее его по многим адресам и испещренное пометками почтальонов. Сестра сообщала, что она замужем за мельником в окрестностях Тура, у нее двое детей, большой дом на берегу Луары и американская машина. Он так и не повидался с нею, написал только, что овдовел и вот-вот выйдет на пенсию. Эмиль повернул направо, на бульвар Пор-Рояль, потом опять направо - на улицу Санте, такую же пустую, как в тот момент, когда он на нее вышел. В течение этой пятнадцатиминутной прогулки он прошел мимо больницы, тюрьмы, сумасшедшего дома, школы медсестер, пожарной части, церкви. Прямо-таки вся жизнь человека. Не хватает только кладбища, впрочем, до него тут рукой подать. Когда он вернулся, один из его соседей, Виктор Макри, у которого страшно важная походка, вышел из дома № 3 и заводил машину. Они поздоровались. Машина сперва чихала, но мало-помалу мотор заработал ровно, и Макри отправился на Правый берег в отель, где служил швейцаром. Маргарита и Эмиль знали всех, кто живет в тупике. Маргарита была владелицей домов на их стороне тупика; дома напротив ее отец потерял за несколько лет до смерти, и теперь там строят большое многоквартирное здание. |
