|
Буэн не знал ни как его зовут, ни где он живет; он видел его, когда тот уносил накрытую молыоновой тряпкой клетку, и запомнил только, что это невысокий хромой человечек в кургузом пальто. Он не смел зайти еще раз в “Стаканчик сансерского” - быть может, потому, что очень уж ему этого хотелось. Он опасался думать о Нелли и отдавал себе отчет в опасности. Когда он был у нее, ему не нужно было следить за собой. Он расслаблялся. Все трудности, связанные с тупиком Себастьена Дуаза, исчезали, теряли значение или представлялись сущей чепухой. Если он туда пойдет, кончится тем, что он привыкнет безвольно посиживать там, попивать стакан за стаканом и получать удовольствие с Нелли сколько душе угодно. Планов он не строил. Дома еще ничего не определилось. Оба уходили и приходили, ища свое место, свой ритм, свои занятия, словно музыканты в оркестровой яме, настраивающие инструменты. На четвертый или пятый день - он больше их не считал - Буэн издали проследил за женой, когда она отправилась на послеобеденное свидание. Было уже темно. Она прошла почти безлюдной улицей Санте, обогнула тюрьму. Прохожие попадались редко, их шаги слышались еще издали. Маргарита свернула на улицу Даро, такую же пустынную, и наконец близ железнодорожных путей вышла на улицу Сен-Готар. Она не беспокоилась, следят за ней или нет. Шла довольно быстро для своих лет. Потом остановилась перед непонятным сооружением: это было нечто вроде старинной фермы, за решеткой виднелся внутренний дворик, а с другой стороны - два низких строения, похожих на конюшни. Пока она пересекала мощеный двор, в этих строениях залаяли собаки; она направилась к ступеням крыльца, позвонила в колокольчик, подождала, пока откроют. Когда она скрылась за дверью, Буэн подошел к решетке и прочел на эмалированной табличке: ДОКТОР ПЕРРЕН ВЕТЕРИНАРНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА Вот куда она ходила, как ходят в больницу проведать больного! Значит, попугай жив. Хоть Маргарита и отравила кота, Эмиль жалел о своей мести. С радостью сказал бы ей это, но было уже поздно. Впрочем, он не хотел доставить ей такое удовольствие - унижаться перед ней. А она? Жалела она о том, что сделала? Нет. Эта женщина не из тех, кому знакомо раскаяние. Она всегда права. Всегда уверена в себе. Всегда следует праведным путем - стоит только поглядеть, с каким уверенным видом она возвращается из церкви, особенно по воскресеньям. Одежда источает запах ладана. Взгляд и тот становится светлее, невиннее, словно ей только что открылась благодать небес и вечной жизни. Буэн ненавидел воскресенья, когда на улицах нет шума, ставни магазинов закрыты, прохожие слоняются без дела. Походка у них не такая, как в будни. Они прогуливаются бесцельно, а если идут куда-нибудь, то не торопятся. У него в семье когда-то была та же маета, всем было неловко в нарядной одежде, и вечно все опасались, как бы дети не измазались. Когда он был маленький, его родители чуть ли не каждое воскресенье ссорились, хотя были славные люди, привыкшие гнуть спину и принимать жизнь такой, как она есть. - Иди погуляй! Он гулял вдоль канала или вдоль Сены. Ему давали монетку: летом на мороженое, зимой на конфеты, и он выбирал леденцы - их хватало надолго. Даже те, кто всей семьей катался в лодках, сидели в каком-то оцепенении, а к вечеру можно было не сомневаться, что по дороге попадутся пьяные. В это воскресенье ресторан, где Эмиль обычно ел, оказался закрыт, и, чтобы позавтракать, ему пришлось дойти до авеню Генерала Леклерка. Потом он прошелся мимо “Стаканчика сансерского”, но там тоже были опущены ставни Чем занимается Нелли в воскресенье? К мессе она наверняка не ходит. |
