-  Жан Луи Батист Альберт Дориан Этьен де Суфле, старший посыльный при дворе его величества Пусия Первого Великолепного! Ваш покорный слуга, сир!

    -  А?

    Поскольку, судя по выражению лица, Андрэ готов был поинтересоваться, где все перечисленные люди, или сказать еще какую-нибудь бестактность, я поспешил взять разговор в свои руки:

    -  Его величество Андрэ Первый Могучий с благодарностью принимает вашу службу. Если память мне не изменяет, в прошлую нашу встречу ваша должность была иной?

    -  О да! - лучась самодовольством, произнес де Суфле, манерно поправляя мизинцем кончики усов. - Его величеству Пусию Великолепному было угодно пожаловать мне это место за несомненные заслуги перед Короной.

    -  С первого помощника младшего посыльного в старшие посыльные - и всего за год? Какая стремительная карьера!

    Де Суфле явно не отличался сообразительностью и мою иронию принял за искреннее восхищение.

    -  Ах! Не стану кокетничать, преуменьшая мои таланты! Должность я получил заслуженно. Но, справедливости ради, признаю, что путь наверх мне открылся благодаря случайности. Сначала меня произвели в младшие посыльные, а потом неожиданно старший посыльный совершил ужасающий проступок и был сослан нашим добрейшим королем в провинцию. Так я и стал старшим посыльным.

    -  Вот как? - Слова придворного вызвали у меня некоторый интерес. - Что же это за проступок совершил ваш предшественник?

    -  О… неловко даже говорить! - Де Суфле опасливо огляделся и, понизив голос, прошептал: - Представьте, он посмел явиться во дворец в фисташковом камзоле и розовых чулках! Это было отвратительно само по себе, но он ведь в таком виде попался на глаза его величеству! Можете себе представить, каково было нашему любимому монарху. При его-то тонкой душевной организации и идеальном вкусе видеть подобное непотребство?! Бедный, бедный король! Он почти неделю после этого пребывал в тяжелой депрессии. Будь моя воля, этот негодяй - старший посыльный - не отделался бы так легко!

    -  Ужасно! - поддакнул я, незаметно бросив оценивающий взгляд на одежду Андрэ и свой наряд. Слава богу, мой вкус не столь тонок, как у Пусия, но, скорее всего, разнообразные оттенки коричневого и черного, преобладающие в нашей дорожной одежде, не вызовут у его величества истерики…

    -  Да, да! И такое, к сожалению, случается! - грустно заключил де Суфле. - Но пойдемте же! Его величество ждет вас!

    Мы остановились у знакомых дверей, и слуга забрал у нас плащи. Наш провожатый что-то прошептал дежурившему на входе стражнику. Тот заглянул в приоткрытую дверь и доложил:

    -  Его величество король Гремзольда Андрэ Первый Могучий и некий господин Конрад фон Котт прибыли. Запускать?

    -  Дубина! Разве так следует докладывать о визите моего дорогого собрата?! Немедленно впусти, противный чурбан!

    Недовольно бурча под нос, стражник распахнул дверь, и на меня вновь обрушились птичий гвалт и парфюмерный туман, пробуждая в памяти события годичной давности. Правда, на этот раз Пусий принимал нас тет-а-тет. Ну практически - если не считать нескольких слуг и напомаженного франта, устроившегося на думке в ногах у короля. Да и того Пусий при нашем появлении немедленно прогнал с каким-то поручением. После чего обратил к Андрэ одутловатое личико, покрытое толстым слоем белил, румян и помады, и захлопал начерненными ресницами.