Брови бывшего паяца взлетели к начавшей редеть шевелюре.

    -  Конрад?! Паршивец! Ты почему…

    -  …за целый год даже весточки не прислал? - закончил я за него. - Глядя на вас, убеждаюсь в справедливости пословицы «Муж да жена - одна сатана»!

    -  П-п-простите великодушно, - прервал нас жалобный голос из продолжающей парить лужи. - Но н-н-не могли бы вы меня пустить в дом, хотя бы в сени. Вода очень быстро остывает, и мне х-х-х-холодно…

    -  Самсон?.. Тьфу! То есть Булыга! То есть, простите, ваше величество!

    -  Ан-н-ндр-р-р-рэ меня зов-в-вут, - пролязгал зубами король, на голове которого уже образовалась символическая корона из заледеневших волос. - П-п-пожалуйста, м-м-можно м-м-мне в-н-нутрь?!

    -  Конечно же! Заходите, ваше вел… э-э-э… Андрэ, заходи! И ты, Конрад! Проходите же! Мэри, проводи их, а я пока лошадь в конюшне устрою!

    Если бы в прошлое мое посещение мне сказали, что дом ведьмы может быть еще уютнее, я не поверил бы. Тем не менее именно это ощущение возникло первым, стоило мне переступить порог. Мэрион обладала волшебным талантом доводить простые вещи до совершенства. Относилось это и к простеньким, но очень уместным цветочным обоям прихожей, и к домотканому половику на полу, и к теплым домашним туфлям, которые нам выдали немедленно, чтобы согреть ноги. Единственное поражение, которое претерпела Мэрион, - в ее запасах не нашлось подходящего халата для Андрэ. Фредерик, хоть и отличался завидной солидностью (а если уж без обиняков - изрядной толщиной), тем не менее в росте и в плечах уступал Андрэ. Так что пришлось моему государю кутаться в одеяло, пока его одежда сохла у камина. Впрочем, получив бокал с подогретым вином и кунжутное печенье к нему, Андрэ сразу забыл о неприятном приключении и впал в эйфорию.

    Надо сказать, к тому моменту, как Фредерик вернулся из конюшни, я тоже пребывал в не менее блаженном состоянии от тепла и чашки горячего молока с румяной пенкой. И вот скажите мне - откуда человеческой женщине знать, что более всего любит обращенный в кота человек? Одно слово - ведьма!

    -  Ну про то, что ты стал королем Гремзольда, у нас только ленивый не знает, - хмыкнул Фредерик, окончательно утратив пиетет перед коронованной особой. Да и как, скажите на милость, не утратить его - пиетет этот самый, - когда «коронованная особа» сидит перед тобой, завернувшись в одеяло, и трескает печенье под горячий кагор? Вот так и уходит из мира трепетное отношение к власти… впрочем, может быть, и слава богу, что уходит!

    -  Смеялся весь Либерхоффе, - поддержала мужа Мэрион. - Но не со зла…

    -  Не со зла, - подтвердил Фредерик. - Просто уж больно забавно вышло. Вчерашний циркач и вдруг - король. Многие либерхоффские дамочки даже слезу пустили - те, которые помнят твои выступления у синьора Сароза.

    Андрэ густо покраснел и поспешно набил рот печеньем. Да уж, синьор Сароз прекрасно разбирался в людях и недаром выпускал гиганта жонглировать гирями и рвать цепи в одних кальсес, да еще на три размера меньше, чем того требовала природа. Благодаря этому нехитрому трюку хозяин цирка неизменно имел аншлаг - дамы шли смотреть на «riesig Samson» - великана Самсона - по второму, и третьему, и даже пятому разу.

    -  А вот что было после - того мы и не знаем, - развел руками Фредерик. - До нашей глубинки все новости доходят с опозданием, да притом так перевираются, что не знаешь, чему и верить. Рассказывали, будто бы король Гремзольда отправился в Америку искать какие-то сокровища, а возвращаясь назад через Испанию, превратил великого инквизитора в свинью.