– Но при всем этом Джон понимает, что Англия – самое главное, – продолжал Иэн. – Именно Англия является его домом и местом, которое он любит больше всего. Сюда он приезжает отдохнуть и развлечься…

– И собрать налоги для оплаты своих развлечений и войн во Франции, – парировала Элинор.

– И что из того? А кому бы ты предпочла платить? Сыну Филиппа Луи? – холодно спросил Иэн.

Элинор в негодовании вскочила на ноги, и Иэн рассмеялся.

– Ну так как? – настаивал он. – Или кому то еще? Сыновьям дочерей Стивена Блуа?

– Есть еще Солсбери, – мягко подсказала Элинор. К ее удивлению, Иэн не вскочил с протестом и не посоветовал придержать язык. Он лишь покачал плечами и вздохнул.

– Кто был бы против? Но это безнадежно. Солсбери сам не согласится. Ему заморочили голову. Старый король Генрих хорошо поработал над ним. Мысль, что он не может быть королем, крепко вбита в его мозги. Не качай головой, я знаю его, а ты – нет. И есть еще одна важная вещь: одного пусти – все полезут. Разве не востребуют свои отнюдь не меньшие права остальные внебрачные дети первого Генриха? Представь, что в одночасье явится целая дюжина таких «королей». Джона можно считать кровоточащей раной, но свергни его – и начнется чума.

Он был прав, и Элинор понимала это.

– Так как же ты собираешься загнать волка в клетку? – едко спросила она, возвращаясь к своему первоначальному вопросу.

– Ты знаешь, что дела пошли хуже после того, как в прошлом году умер Губерт Уолтер. Следовательно, первым шагом неплохо было бы поставить на место архиепископа Кентерберийского человека столь сильного, как Уолтер, человека, который мог бы при необходимости остановить Джона.

Элинор уже была готова услышать какие то неопределенные общие слова и какую нибудь безнадежную иллюзорную чепуху. Простая практичная идея вызвала в ней живой отклик.

– Я думала, что король уже выбрал на роль архиепископа этого лизоблюда Грея. Как можно предложить другого? Кого? – радостно спросила она.

Иэн осторожно высвободил руки и снова лег.

– Заканчивай со мной, Элинор, – предложил он, – пока я рассказываю. Мне еще нужно заняться более насущными для нас делами.

– Разумеется. Повернись ка немного в эту сторону. – Она протерла еще одну рану на его спине, а затем вздохнула. – Это прекрасная мысль. Но я не вижу…

– Ты была занята другим делом, – напомнил ей Иэн.

Иэн стал рассказывать ей о своих планах, и Элинор восхищенно слушала его. Да, этот человек будет ей хорошей парой!

Элинор замотала повязку и с отсутствующим видом протянула Иэну рубашку. Улыбнувшись, он принялся натягивать ее на себя. Элинор, слегка нахмурившись, смотрела на него, но явно ничего не видела. Ее мысли витали в хитросплетениях политических проблем, которые они обсуждали. И снова Иэн испытал удовлетворение, смешанное с душевной болью. Он – совершенно очевидно – не был уже в доме почетным гостем, которого обхаживают со всех сторон. Мужья сами могут заниматься своими делами, когда их жены заняты другим. Отсутствие формальной вежливости вдохновляло его, но, с другой стороны, Иэн не был еще прижившимся мужем. Он был скорее молодым любовником. И ему хотелось, чтобы его госпожа смотрела на него не только с уважением, но и с желанием.

Элинор с машинальной ловкостью продолжала одевать его. Опустившись на колени, она принялась натягивать на него штаны. Рука Иэна потянулась к ее распущенным волосам, таким же черным, как и его волосы, но густым и прямым, словно лошадиный хвост, и таким длинным, что они касались пола, когда она стояла на коленях.

Прежде он видел ее волосы лишь дважды: когда впервые познакомился с ней и она еще носила старомодный головной убор из вуали под венком, он сумел разглядеть под вуалью волосы, заплетенные в косы.