— Если хотите, можете связаться с хосписом, — предложила Антуанетта.

— Мы уже отправили запрос. Но в подобных ситуациях кое-кто хотел бы быть абсолютно уверенным, что груз на борту. Вы согласны?

— Я соглашусь с чем угодно, только бы вы покинули мой корабль.

— М-м-м. А почему вы так торопитесь?

— Потому что у меня слякоть… извините, замороженный пассажир. И кое-кому очень не понравится, если он растает.

— Я очень хочу взглянуть на вашего пассажира. Это возможно?

— Вам трудно отказать, не так ли?

Чего-то подобного она ожидала, поэтому и надела вакуумный скафандр еще до появления представителя.

— Хорошо. Это займет не больше минуты, а затем вы сможете продолжать путь, — робот выдержал паузу. — Конечно, при условии, что других нарушений не будет.

— Сюда, пожалуйста.

Антуанетта обернулась и нажала большим пальцем на панель, открывая потайной вход в лаз, ведущий в главный грузовой отсек «Штормовой Птицы». Пропуская представителя полиции вперед, она твердо решила, что будет говорить добровольно, но мало что скажет — если вообще станет что-нибудь рассказывать. Возможно, она покажется убийственно упрямой, но если слишком активно делиться информацией, это будет выглядеть еще более подозрительно. Милиция Феррисвильского Конвента не пользовалась популярностью, особенно с тех пор, как начала заниматься гражданскими делами.

— А у вас неплохой корабль, Антуанетта.

— Для вас я мисс Бакс. Не припомню, чтобы мы называли друг друга по имени.

— Хорошо, мисс Бакс. Но мое мнение таково: ваш корабль внешне кажется неприметным. При этом он, судя по всему, в прекрасном состоянии и пригоден для межзвездных перелетов. Корабль с такими данными можно было бы выгодно использовать для совершенно легальных торговых рейсов даже в эти смутные времена.

— И тогда у меня не было бы повода заниматься контрабандой, так?

— Нет, но меня удивляет, что вы отказываетесь от своей выгоды и служите на побегушках в хосписе. Конечно, Орден Ледяных Нищенствующих — влиятельная организация, но не настолько… — представитель выдержал выразительную паузу. — Признайтесь, это наводит на размышления. Обычно спящих везут в Айлдвилд по другому маршруту, а по этому люди покидают хоспис. Перевозка замороженного тела в окрестностях Айлдвилда — само по себе странное явление: большинство «отогревается» еще до того, как покинуть хоспис.

— Задавать вопросы не входит в мои обязанности.

— Понимаю. Зато в мои, до некоторой степени — входит. Мы уже добрались?

В настоящий момент в грузовом отсеке не было воздуха, и им пришлось пройти туда через шлюз. Антуанетта включила свет. Ничего похожего на груз — зато огромное помещение было забито стеллажами — трехмерными рамами, на которых обычно помещались грузовые поддоны и контейнеры-»стручки». Антуанетта протискивалась сквозь эту кристаллическую решетку, а впереди двигался представитель полиции, цепляясь за перекладины и стойки на манер тарантула.

— Однако вы не обманули. Вы действительно летите порожняком. Здесь нет ни одного контейнера.

— Это не преступление.

— Я такого и не говорил. Однако это очень странно. Похоже, Нищенствующие неплохо вам заплатили, раз вы позволили себе такой рейс.

— Правила устанавливают они, а не я.

— Чем дальше, тем интереснее.

Конечно, полицейский прав. Каждому известно: в хосписе заботятся обо всех спящих, которых выгружают с прибывших звездолетов. В том числе о малоимущих, раненых, временно потерявших память. Нищенствующие «отогревали» их, оказывали медицинскую помощь и проводили реабилитацию, присматривали за ними — пока состояние не позволяло путешественникам покинуть хоспис.