Наутро Вадим был со мной сух и за завтраком глядел в сторону, но я решила не обращать на такие мелочи внимания. К тому же времени было мало, меня ждали дела.

Вадим уехал в больницу, а я выяснила интересную вещь: оказывается, хоронить Павла должны были на Охтинском кладбище. Кладбище очень старое, и теперь там не хоронят, потому что нет места — город подступил со всех сторон и некуда расширяться. Но родственники добились разрешения хоронить в старую семейную могилу. Какие-то там были сложные подсчеты — через сколько лет можно хоронить, через сколько нельзя, и сколько денег нужно заплатить. В общем, хлопоты их увенчались успехом, и похороны состоятся на Охтинском кладбище.

Это навело меня на мысль о ловушке. Ее надо устроить на кладбище. Я была как-то с Павлом на могиле его деда и обратила внимание, что там совсем рядом самая старая часть кладбища. Много заброшенных могил, но место не запущенное — то ли делали раньше на совесть все, особенно памятники и склепы, то ли какой-никакой уход все же за этой частью кладбища и теперь есть.

Вадим прав, нужно устроить ловушку, чтобы понять наконец, кто же такой этот самый шантажист и убийца Павла. Его не очень логичные поступки меня начинали нервировать. Кладбище — самое удобное место для такой ловушки.

Выдалась свободная минутка, и я позвонила Вадиму.

— Слушай, вечером я пойду ночевать в свою квартиру.

— С чего это? — не очень вежливо поинтересовался он. — Разве я тебе мешаю? Что вчера разбудил — извини, больше не повторится. И вообще, ты меня не так поняла.

— Я совершенно правильно тебе поняла! — окончательно вскипела я. — И ты не думай, пожалуйста, будто я подозреваю, что ты хотел покуситься на мою добродетель.

Я сама утомилась от такой длинной и запутанной фразы, Вадим же угрюмо молчал.

— Я и не думаю, — наконец буркнул он.

— Нет, думаешь, и вообще ты слишком много думаешь! Нужно действовать!

Я бросила трубку и начала действовать, то есть сорвалась с места и устремилась в свою собственную квартиру. Блокнот Павла я на всякий случай оставила у Вадима, надеясь на то, что если шантажист решит укокошить и меня, то не станет наступать дважды на одни и те же грабли, а убедится сначала, что записная книжка действительно в моей квартире. Если же он ее не найдет, а это, естественно, так и будет, то я начну торговаться, и тогда Вадим придет мне на помощь.

Возле моего дома все было по-старому, старухи все так же сидели на скамейке, и музыка неслась из окон. Я поздоровалась с бабушками и даже удостоилась ответного приветствия, чего не случалось раньше. Я удивилась, но потом решила, что все пережитое за последнее время наложило на мое лицо печать серьезности и ответственности, поэтому бабули прониклись ко мне если не уважением, то добрыми чувствами.

Дома по-прежнему царил кавардак, к которому прибавился еще и толстый слой пыли на мебели. Чтобы не расслабляться, я принялась за уборку. Я рассчитывала, что шантажист непременно позвонит. Вот она я — сама пришла в квартиру, так что милости просим, запугивайте на здоровье! Но он что-то медлил.

Когда я уже полностью привела квартиру в порядок, сменила постельное белье и даже выбила подушки на балконе, я спохватилась, что не выбрала одежду к завтрашнему печальному событию. Как-никак я буду на виду, должна выглядеть соответственно. После долгих поисков я обнаружила в шкафу темно-серое, почти черное платье, которое не носила уже лет пять. Платье было куплено в те времена, когда я еще училась и жила случайными заработками. Странно, тогда мне казалось, что смотрелось оно вполне прилично, теперь же, примерив платье, я выглядела в зеркале уныло. Что ж, очень подходяще для роли безутешной вдовицы, хоть и соломенной. Я отыскала даже черную газовую косыночку, чтобы повязать ее на голову и полностью войти в образ.