— Ну, я проследил за ним до дома той девки... Они здорово с ней ссорились. Ну, думаю, хорошо — все на нее и спишут. Обычное, мол, бытовое убийство на почве ревности... или как там у них, у ментов, называется...

— Свои мысли скудоумные тоже можешь пропускать! — рявкнул Пересвет. — Они никому не интересны.

— Ну, короче, — продолжил охранник обиженным тоном, — я на лестнице у них притаился, вдруг смотрю — девка выбежала, и на улицу — за сигаретами, что ли. Вот, думаю, везет! Открыл отмычкой дверь, тихонько захожу... а Пашка-то на кухне стоял, но шаги все-таки услыхал. «Что, — говорит, — вернулась?» — и начал ее по-всякому костерить. Видно, достала его девка окончательно. Я на кухню зашел — здравствуй, говорю, Павлик, как дела, как здоровье? Он, конечно, обалдел: «Ты, — говорит, — как здесь оказался? Да чего тебе тут надо?» Ну, в общем, погнал пургу. А я, как вы велели, огляделся, нашел ножик подходящий, сбоку к Павлику подошел и — хрясь его ножом за ухо! Он только ухнул, будто филин, и повалился. А я в окно выглянул, смотрю — девка его уже возвращается, ну и выскочил из квартиры, пока она меня не застала...

— А про записную книжку, конечно, забыл? — с притворным спокойствием проговорил Валерий Васильевич.

— Ну... — охранник явно смутился, — я как из квартиры вышел, так сразу и вспомнил про книжку... на лестнице снова спрятался, подожду, думаю... тут эта девка вернулась, а потом вскорости подруга ее приехала. Я сижу, жду... Потом гляжу — они труп потащили, видно, прятать куда-нибудь повезли. Ну, думаю, настоящая удача — сейчас без них спокойно поищу в квартире. Дождался, пока они уехали, дверь снова тихонько открыл и всю квартиру вверх дном перевернул...

— Я представляю! — вставил реплику Пересвет.

— ...Перевернул, но книжки не нашел, — продолжал охранник свою исповедь. — Тогда я подумал, что книжка была у Павла в кармане...

— А ты, конечно, его не обыскал? — тоскливо протянул шеф. — Побоялся покойничка обшарить?

— Да не то что побоялся, — охранник был явно смущен, — но как-то... не подумал.

— Да, насчет «подумать» — с этим у тебя напряженно!

— Потом я решил проверить — может, он эту книжку у матери прятал... Адресок у меня был, и я к ней на следующий день наведался. Тетку саму маленько оглушил, квартиру обыскал — и ничего!

— Идиот! — прошипел Пересвет. — Ну какой же ты идиот! Ведь ты же мне доложил, что все выполнил чисто, записную книжку уничтожил, следов не оставил...

— Я надеялся все закончить самостоятельно, — надувшись, пробубнил охранник.

— Самостоятельно? — взвился Пересвет. — Да ты самостоятельно шнурки на ботинках завязать не сможешь! Господи, ну зачем я с тобой связался? Зачем вообще взял тебя на работу? Ради матери твоей, как-никак мы родственники, хоть и дальние... Просила она за тебя... Ну, рассказывай дальше, недоумок чертов!

Пропустив ругань мимо ушей, охранник продолжил:

— Ну, я хотел все аккуратно закончить, думаю, раз книжки нет ни в той квартире, ни в другой — значит, она у этой девки... Позвонил ей и говорю: «Отдай книжку, или заложу тебя ментам, что ты Павла убила... Я все знаю, мол, и улики у меня есть...»

— Какие еще улики? — насторожился Пересвет.

— Фотографии... я Павла мертвого на всякий случай «Полароидом» сфотографировал.

Пересвет позеленел.

— Ты, я погляжу, совсем слаб на головку? — проговорил он тихим безнадежным голосом. — И где же теперь эти фотографии?

— Одну я ей под дверь подсунул, чтобы припугнуть, а вторая фотография у меня.