— Если он исчез... — ворчливо начал Вадим, но махнул рукой и тронул машину с места, — а, делай как знаешь!

На подъезде к городу я робко попросила:

— Не мог бы ты отвезти меня в больницу на Гагарина? Мне снова нужно поговорить с Ольгой Павловной.

Вадим, очевидно, решил со мной не спорить, потому что сразу согласился.

Я хотела расспросить Ольгу Павловну, нет ли у них дачи или какого-нибудь дома в деревне поблизости от города, куда можно было бы обернуться за два часа. Если и там нет проклятой машины, тогда я безоговорочно признаю свое поражение. На самом деле Павел мог спрятать ее куда угодно, может быть, несчастный пикапчик стоит себе где-нибудь в городе на платной стоянке, у всех на виду.

Ольга Павловна выглядела гораздо бодрее, она поблагодарила меня за конфеты и сообщила, что да, действительно есть у них дом в деревне Зайцево по Мурманскому шоссе, что достался он Павлу от ее покойного брата. Домик маленький, очень запущенный, они там и не живут почти, крыша совсем прохудилась.

Вадим терпеливо ждал меня в машине.

— Ну что, удалось что-нибудь выяснить?

Я вкратце передала ему свой разговор с Ольгой Павловной и предложила:

— Может быть, съездим на эту дачу?

Но он посмотрел на часы и помотал головой:

— Сейчас не могу, мне нужно заехать в свою больницу и осмотреть одного больного, у него на завтра назначена очень сложная операция. Давай я завезу тебя к себе, в Старую Деревню, а вечером спокойно обсудим дальнейшие действия.

Мне ничего не оставалось, как согласиться: работа есть работа, тем более такая серьезная, как у него, от которой зависят человеческие жизни.

По дороге в Старую Деревню мы проезжали мимо Алениного дома, и я, повинуясь внезапному импульсу, сказала:

— Знаешь, высади меня здесь, я загляну к подруге, может, она дома? Ты поезжай в свою больницу, не жди меня, я и сама доберусь отсюда до Старой Деревни.

Он снова посмотрел на часы и согласился.

Я поднялась на пятый этаж и позвонила в Аленину дверь, в общем, без всякой надежды на успех.

Но дверь неожиданно распахнулась. Алена стояла на пороге живая и невредимая.

— А, это ты, — проговорила она таким тоном, как будто ожидала увидеть кого-то другого.

— Аленка, боже мой, куда же ты пропала! — Я шагнула к ней, чуть не плача от радости, — а я тебе звонила все время...

— Я уезжала со своим шефом в командировку, — ответила она довольно сухо, — ну заходи, что мы на лестнице стоим.

Я оглянулась по сторонам и зашла в квартиру.

— Что это ты такая пуганая? — усмехнулась Алена. — Гонится кто?

— Да, у меня неприятности, — ответила я.

— Опять? — вздохнула она. — Умеешь же ты их наживать.

— Я не виновата, просто в пятницу кто-то угнал машину, а в ней оказалось что-то очень ценное и криминальное.

В глазах Алены я не увидела интереса, она вообще была какая-то задумчивая, слушала меня вполуха.

Тем не менее она сварила кофе, достала бутылку коньяка, мы выпили по рюмке. Я закурила сигарету и начала рассказывать ей о своих злоключениях последних дней — о пропавшей машине, об охотящихся за мной бандитах, о том, что все вокруг обвиняют меня в каком-то мошенничестве, в том, что это якобы я похитила машину с козлятьевскими произведениями.

Под конец я рассказала ей о поездке в гараж Павла, не упоминая только о Вадиме, и о том, как я узнала о его, Павла, деревенском доме.

— Так вот, мне кажется, — закончила я свой рассказ, — что там, скорее всего, он и спрятал эту пропавшую машину.

Тут только я заметила, что всю задумчивость с Алены как ветром сдуло, что слушает она меня, затаив дыхание, а когда я замолчала, она вскочила и заявила:

— Так вот в чем дело! Вот, оказывается, где собака зарыта! Поехали туда, прямо сейчас, в эту деревню.