- Но…

- И это прекрасно.

Пауза. Лицо Дениса побледнело.

- Что-о?!

Часть 2. Глава 31. Судьба оператора

Спустя две недели. Бар в старой части города.

Мягкий ритм кул-джаза, “холодного” джаза, стучал в висках, отдавался в сердце. В отличие от современной музыки, которую надо чувствовать пятками, джаз всегда звучит где-то внутри, в глубине тебя. Словно резонирует душа. Сергеич поднял стакан, посмотрел сквозь него на свет.

Кажется, это уже шестой бокал? Или седьмой? Он сбился со счета.

Мир окрашивался в теплые тона шотландского виски. Скотч. Самый дешевый. Можно было, конечно, взять в алкомаркете бутылку Teacher’s или даже Bells, не так он страшен, пивали и хуже, и отправиться домой. Это гораздо бюджетней, чем в баре. Гораздо. Но там нет этого сбитого ритма, замирания сердца, этой атмосферы, этой пронизанной светом полутьмы, этого мягкого абриса предметов и людей, словно ты видишь все через хороший антикварный объектив. Cookie’s eye. Словно ты в старом голливудском фильме, и вокруг твои друзья. Какая-то вечеринка 50-х, и все тебе рады. Феллини? Антониони? Да нет, Антониони все же более холодный… И еще бокал виски.

А дома ты в любом случае окажешься наедине с собой. Кому это надо? Кому…

Сергеич поморщился. “Не мне, явно”. Снова взял стакан и настроился на звучание музыки. Вот-вот… Он поймал ритм и вбросил виски в себя одним комком. Виски был теплым, дымным, торфяным – и родным.

Немного резковат. Шотландцы не портят виски льдом. «И я их понимаю».

Сергеич сидел за дальним столиком, на своем обычном месте в углу. Отсюда ему была видна барная стойка и, черт побери, телевизор над ней. Вот уж без телевизора он бы сейчас легко обошелся! Сергеич выбрал из тарелки и съел последние орешки.

И вдруг он увидел ее… и даже на мгновение протрезвел. На экране мелькнула Анфиса, «золотце». Причем эти кадры явно сняты его, Сергеича, рукой…

Сергеич напряг слух, но ничего не расслышал. Живая группа джазменов ушла на перерыв, и он внезапно сообразил, что по телевизору идет большая передача, посвященная делу Доктора Чистоты. Громкое дело.

Сергеич подосадовал. Чтобы слышать звук, он встал и стал пробираться к стойке, лавируя между людей. По случаю пятницы в баре было многовато. Сергеич добрался и поставил стакан на стойку. Тук.

Молодой бармен в бархатной жилетке обернулся.

- Сделай погромче, - попросил Сергеич. Бармен перестал вытирать стакан, поднял брови. Молодой, виски выбриты асимметрично, полосками. Челка, борода. И маленький пучок на затылке. «Пидорский», желчно подумал Сергеич.

«Странно, у этих молодых, даже мимика другая, - подумал он. - Более… западная. Мимика с акцентом».

- Хочешь смотреть новости – пиздуй домой, алкаш, - ответил бармен.

- Чего?! - он вскинул голову.

Сергеич в молодости был резким. И до сих пор мог “дать в табло”.

- Я говорю, - терпеливо повторил бармен. – Хотите смотреть новости, сядьте поближе к стойке.

«Показалось, - подумал Сергеич. – Надо же… допился».

Он сел за стойку. По нижнему краю экрана поплыли субтитры. Диктор что-то говорил, появлялись кадры полицейской хроники. И Сергеича внезапно дернуло изнутри – это мои кадры. Мои планы. Это моя рука.

Горечь разлилась внутри. Затопила Сергеича изнутри, словно пробитый «Титаник» ледяной водой. И спасутся не все.

- Анфиса, - сказал Сергеич. - Вот… с-су…

Смена кадра. Теперь снимал кто-то другой.

Красотка Анфиса брала интервью у того парня. «Боксер», - вспомнил Сергеич. Он снова увидел то утро, жара, вой сирены скорой, капли крови на асфальте.