Хотя, кажется, ничего человеческого в этом существе не было изначально.

Они сели в машину. Юрьевна завела двигатель. Денис молчал.

Белый “мерседес” плавно и мощно развернулся, начал набирать скорость.

- Давно хотел спросить, - заговорил Денис, когда они выехали на трассу, - Твоя машина. Это же раритет. Откуда она у тебя?

Следовательница помолчала. “Видимо, не хочет говорить”, подумал Денис.

- Это трофей, - сказала Юрьевна наконец.

- В смысле?

Белый “мерс”. Торпеда смерти. “Трофей… Где-то я уже это слово слышал. И это было не об охоте”. Денис выпрямился. Он понял.

Юрьевна мельком взглянула на него и кивнула. Все так.

- Помнишь, я тебе рассказывала? Все серийные убийцы берут трофеи. Трофей — это символ власти над жертвой, эмоциональный “якорь” для того, чтобы заново пережить момент своего триумфа… своей власти над жертвой.

- Не помню, - сказал он. Хотя что-то такое было? Или нет?

- Я тоже беру трофеи, - сказала она спокойно.

- Ты… что?

- Эта машина – самый настоящий трофей, - сказала Юрьевна. И снова улыбнулась своей акульей улыбкой. Денис вздрогнул. Холодок пробежал по затылку.

- Ты… о чем ты говоришь?

- Белый “мерс”. Когда-то он принадлежал уроду, что развлекался, подсаживая в машину молоденьких девочек, мол, подвезу… А потом жестоко насиловал их вместе с приятелем, таким же уродом… и издевался, конечно. О, это обязательный ритуал. В ход шли бутылки, ножи, ремни, цепи. Он выбрасывал этих девочек потом, голых, окровавленных и избитых, на дорогу. Посреди леса. Иногда зимой, его это особенно забавляло… Одну девушку они выбросили в тридцати градусный мороз в лесу за городом. Она двадцать километров шла пешком, голая. Позже ей ампутировали все пальцы на руках и ногах. А она была очень красивая… до того случая подрабатывала фотомоделью. Что до меня… Показать мои шрамы?

- Твои?!

- Да, - сказала Юрьевна. Кивнула. - А ты как думал?

- И что ты… что ты сделала? - голос Дениса дрогнул. Он знал, о чем услышит, но все равно спросил.

- Когда это случилось, мне было пятнадцать. Через десять лет я нашла его. Зафиксировала. И обработала бутылкой, ремнем… До ножа не добралась. Он плакал и умолял, как девчонка. Чувствуешь иронию?

- А второй?

- А как ты думаешь?

- Что-то я уже боюсь что-то думать, - сказал Денис.

- Его я кастрировала. Ножницы по металлу. Чисто по-женски, знаешь ли. Я ведь девочка, - слова отдавали жестким сарказмом.

- И…

- Он умер от потери крови. Или от болевого шока, не знаю. А первый еще несколько дней жил. И на что-то надеялся. Люди вообще очень много надеются, ты замечал?

Денис был бледен.

- Ты… Ты сама, как он. Серийная убийца. Социопатка.

- Не как он, - заметила Юрьевна спокойно. - Я на твоей стороне, солнышко. Не забывай. Я вообще Бэтмен, если уж называть вещи своими именами.

Дениса передернуло.

- Когда ты говоришь «солнышко», у меня ощущение, что ты хочешь меня убить, - съязвил он. Сарказм – лучший способ избавиться от страха.

- Я борюсь с этим желанием.

Сарказм точно не помогает. Денис шарахнулся.

- И съесть?!

Юрьевна нежно улыбнулась.

- Ну-ну, не преувеличивай. Каннибализм совершенно не входит в сферу моих привычек. Шучу я, спокойно, Денис. Хватит нести чушь. Тебе ничего не угрожает. Почти, - она опять улыбнулась.

Денис покачал головой.

- Да уж… Шуточки у тебя.

- А ты никогда не думал, что если есть плохие маньяки, что режут людское стадо, то должны быть и хорошие, которые его охраняют?

- Нет, не думал.