|
Когда я начинала работать над «Шестеркой Атласа», во главе страны еще стоял сорок пятый президент[43]; казалось, что начисто было стерто всякое подобие верховенства закона и морали. Что тогда, что сейчас самой распространенной причиной смерти среди детей были и остаются перестрелки. Выпущенный недавно отчет об уровне загрязнения атмосферы говорит о том, что лет через десять (самое большее) наше положение можно будет в лучшем случае охарактеризовать как плачевное. А пока я продолжала писать трилогию, отменили решение по делу «Роу против Уэйда»[44]: женщины нашего времени впервые оказались бесправнее своих предшественниц. Богатейший человек мира не стал решать проблему голода, а вместо этого купил социальную сеть и пустился во все тяжкие. Поразительное число политиков внутри моей страны не стали бороться за планету – например, предотвращать упомянутые выше плачевные последствия загрязнения, – и вместо этого мобилизовали весь свой политический капитал против наиболее уязвимой части населения мира, составляющей едва ли один процент всех жителей планеты.
Я хотела завести ребенка из глубокой любви к партнеру, из-за бешеных гормональных всплесков, порожденных жестокой, беспощадной телесной тюрьмой. Но разве было оправдание этому решению – привести новую жизнь в мир, где я не могу гарантировать физической неприкосновенности, элементарной безопасности или даже комфортной и продолжительной жизни, которая наверняка ждала бы меня? Зачем жить, в отчаянии спрашивала я себя, если миру трындец? С какой стати заморачиваться и тянуть лямку? Написав три книги, разумеется, я нашла ответ, и звучал он так: миру как раз не трындец. Мир будет жить дальше. Мы мифологизируем себя, это присуще нашему виду, но в конечном итоге мы – расходный материал. Еда и вода на планете не для нас, красивых, не для нашего личного комфорта. Наш вид не единственный. Мы в лучшем случае хранители. А главное, выходит, в том, как мы относимся друг к другу. Главное – кто мы друг для друга и как распоряжаемся имеющимися ресурсами. И я подумала: напишу-ка книгу о… шестерке людей. В центре сюжета будут отношения, ведь они – самое главное. Единственное, что мы забираем с собой. Единственная подлинная вещь, которая остается после нас. Я уже знала, что история жизни в фантастическом сеттинге, масштаб которого я планировала расширять с каждым томом, потребует нестандартного исполнения. Нечто совершенно не романтичное и в то же время насквозь пропитанное чувствами требовало непростых объяснений. Каждый из персонажей должен был стать ненадежным рассказчиком: в этой трилогии, как и в жизни, ложь, которую мы сами себе рассказываем, не менее важна, чем правда. Аудитория тоже требовалась непростая – такая, которая пожелает следовать за историей, отчасти триллером, отчасти – объемными философскими рассуждениями; она требовала гибкости ума, подвижной симпатии и полного погружения в липкую паутину безнравственности шестерых задротов-волшебников. Невозможно, подумала я и бодро стала публиковаться в сети. А потом случилось неожиданное! Вы прочитали книгу. Ее прочитала уйма народу, и теперь – поверить не могу! – она купается в лучах славы, о какой я даже не мечтала, рассказывая историю о гневе и безнадеге настолько максимально искренне и стойко. Устами шестерых лгунов, потому что да, люблю работать с подвывертом. Должна еще раз поблагодарить своего агента Амелию Эппел и редактора Линдси Холл – за все, что они сделали, помогая мне родить эту историю. Спасибо вам; мне выпал невероятный, просто безумный шанс рассказать еще больше историй, а на что-то иное я в лучшие-то свои дни неспособна. Спасибо Молли Макги – ты помогла поверить в то, что именно эту историю стоит рассказать. И спасибо Эйслин Фредсалл, а еще прости, что не проявляла рвения в славном тиражировании будущих глубоких рассуждений. Спасибо преогромное переводчикам и редакторам, благодаря которым эти книги прочитали в остальных уголках мира – на многих-многих языках, которыми я не владею. |
