— Где вы с ней познакомились?

— В Бонне, в Германии. Я служил в военной полиции в Бонне.

— Когда это было?

— Вы спрашиваете меня, когда я с ней познакомился?

— Да.

— В этом месяце будет два года. Познакомился с ней в ноябре, а женился на следующий год, в июне.

— Вы поженились в Германии?

— Нет, сэр, здесь, в Калузе.

— Каким, по-вашему, был этот брак? — спросил Блум.

— Я без памяти любил ее, — ответил Харпер и вдруг, закрыв лицо руками, зарыдал.

Тишину, воцарившуюся в комнате, нарушал только шелест магнитофонной ленты, бесстрастно фиксировавшей скорбь Харпера. Он сидел в кресле, которое казалось слишком хрупким для его громадной фигуры, его широкие плечи сотрясались, бочкообразная грудь вздымалась от рыданий; закрыв руками изуродованное оспинами лицо, он безуспешно старался справиться со своим горем. Казалось, Харпер никогда не успокоится. Издаваемые им звуки напоминали стоны раненого животного, нашедшего укрытие в глубине джунглей, где уже ничто не могло причинить ему боль и только луна была немой свидетельницей его страданий. Мало-помалу его рыдания наконец иссякли; он полез в задний карман джинсов и, вытащив довольно грязный носовой платок, вытер глаза, потом нос и неподвижно замер в кресле, шмыгая носом и устало опустив плечи. Похоже, в этом громадном теле не осталось ни капли жизненных соков.

— Мистер Харпер, — заговорил мягко Блум, — вы утверждаете, что в воскресенье утром были в Майами, потом ездили в Помпано и Веро-Бич, а затем в тот же день, позднее, опять вернулись в Майами, так?

— Да, сэр. — Голова Харпера все еще была опущена, как будто он старался разглядеть что-то на своих башмаках.

— Кто-нибудь видел вас в этих местах?

— Меня видела масса народа.

— А мог бы кто-нибудь подтвердить, что вы действительно были там, куда, по вашим словам, поехали!

— Только жена Ллойда да еще мамина соседка.

— Но это было в воскресенье утром.

— Да, сэр.

— А что скажете о воскресной ночи?

— Нет, сэр, в воскресенье вечером не видел никого из знакомых.

— А в понедельник?

— И в понедельник — никого.

— Совсем никого?

— Нет, сэр.

— Мистер Харпер, вы настаиваете на том, что не находились здесь, в Калузе, в воскресенье вечером? Уверены, что не вернулись сюда?..

— Я должен заявить протест, Мори. Он уже ответил тебе на этот вопрос. В воскресенье вечером Харпер был в Майами, он уже сказал тебе об этом.

— Тогда как ты объяснишь ту жалобу, которую подала на него в понедельник утром его жена?

— Ты и меня допрашиваешь, Мори? Если так, лучше бы тебе зачитать параграф относительно моих прав.

Блум тяжело вздохнул.

— Мистер Харпер, — обратился к нему детектив, — вы убили свою жену, Мишель Бенуа Харпер?

— Нет, сэр, я не делал этого, — ответил Харпер.

— Ладно, большое спасибо. Хотите что-нибудь добавить?

— Не убивал я ее, — произнес Харпер прямо в микрофон.

Мы с Дейл никогда не произносили слов «я люблю тебя».

Мне известно, что Дейл когда-то была страстно влюблена в одного художника, с которым познакомилась в Сан-Франциско, когда проходила там адвокатскую практику. Я также знаю, что они были вместе в течение двух лет и она болезненно переживала их внезапный разрыв, который, казалось, свел на нет все, что было между ними. В январе прошлого года, когда мы только начали встречаться, она много рассказывала мне об этом художнике.