Ему показалось, что девушка сейчас заговорит, однако бедняжка предпочла прикусить язычок.

– Но если бы вы стали соучастницей в этом маленьком преступлении, – взгляд Джека беспардонно скользнул вниз, задержался на бедрах мисс Эверсли и остановился на ее груди, – это бы все изменило.

Ее лицо словно окаменело.

– О, думаю, это было бы прелестно, – прошептал Джек, внимательно разглядывая губы мисс Эверсли. – Только представьте, мы с вами одни в этой поистине роскошной карете. – Он блаженно вздохнул и лениво откинулся на подушки. – Воображение уже рисует мне картины, одна заманчивее другой.

Джек ожидал, что старуха встанет на защиту девушки, но та молчала.

– Не желаете ли поделиться со мной своими планами? – снова заговорил он, развалившись на подушках и небрежно закинув ногу на ногу. Проделать это со связанными за спиной руками было отнюдь не легко, но Джек не собирался сдаваться. Сидеть прямо и держаться учтиво? Черта с два! Наконец старуха подала голос.

– Большинство мужчин не стали бы жаловаться, – буркнула она и сердито поджала губы.

Джек равнодушно дернул плечом.

– Я не большинство мужчин. – Улыбаясь краешком рта, он снова повернулся к девушке: – Довольно банальное возражение, пошло с моей стороны, вы не находите? Никакой оригинальности. Ответ, достойный зеленого юнца. – Он разочарованно покачал головой. – Надеюсь, я не теряю форму.

Глаза девушки изумленно округлились.

– Думаете, я сумасшедший? – ухмыльнулся Джек.

– О да, – проговорила она, и Джек мысленно поздравил себя с победой. Приятно было слышать вновь ее голос, мягкий, обволакивающий, как теплая морская волна.

– Здесь есть о чем подумать. – Он обратился к герцогине: – Среди вашей родни есть умалишенные?

– Нет, разумеется, – возмущенно фыркнула старуха.

– Что ж, это утешает. Хоть я и не стремлюсь признать наше родство. Сказать по правде, мне не улыбается стать частью семьи головорезов вроде вас, миледи. – Джек озабоченно поцокал языком. – Даже я никогда не опускался до похищения. – Он наклонился вперед, словно желая поделиться с мисс Эверсли чем-то не предназначенным для посторонних ушей, и доверительно понизил голос: – Это весьма дурной тон, знаете ли.

Ему показалось – какая прелесть! – что губы девушки дрогнули. Мисс Эверсли обладала чувством юмора. Это лишь умножало ее очарование.

Джек улыбнулся ей. Он в совершенстве владел этим искусством и знал, как тронуть женское сердце.

Щеки мисс Эверсли вспыхнули, отчего улыбка Джека стала еще шире.

– Довольно! – раздраженно проворчала старая леди.

Джек тотчас изобразил полнейшую невинность:

– Довольно чего?

Он посмотрел на женщину, которая, весьма вероятно, приходилась ему бабушкой. На сморщенном, исчерченном морщинами лице ее застыло брюзгливое выражение, рот с опущенными уголками капризно кривился. Похоже, эту недовольную гримасу не смогла бы стереть с ее лица даже улыбка, решил Джек. Разве что герцогине каким-то чудом удалось бы растянуть губы полумесяцем, повернутым рожками вверх…

Нет, пустая затея. У нее бы не вышло. Усилие заставило бы бедняжку испустить дух.

– Оставьте в покое мою компаньонку, – сухо бросила старуха.

Джек с кривой усмешкой наклонился к мисс Эверсли, хотя та упорно прятала глаза.

– Так я докучаю вам?

– Нет, – быстро ответила девушка, – конечно, нет.

«Правдой здесь и не пахнет, – заключил Джек.