|
За пультами сидели одетые в штатское сотрудники КГБ, но вся атмосфера в комнате была еще полурабочей – двое, сидя на диване, играли в шашки и пили чай, рядом с ними кто-то читал свежий «Плейбой», и лишь несколько сотрудников «работали»: перед ними на телеэкранах были видны почти все нужные им уголки гостиницы «Националь» – парадный вход, где сновали иностранные туристы и куда подкатывали за этими туристами легковые машины «Интуриста», вестибюль с его сувенирными и парфюмерными киосками, стойка администраторов, коридоры гостиницы, зал ресторана и валютный бар. В валютном баре был интимный полумрак, играла негромкая музыка, несколько компаний иностранцев с русскими девушками сидели за столиками. Музыка из бара звучала в «аппартаментах» Шаховского, но не мешала тем, кто работал, – они сидели за пультами в наушниках. Увидев вошедшего Шаховского, один из них повернулся к нему и сказал:
– Этот бразилец на Люську тоже не клюет, сука! Третью бабу ему подставляю и – кикс. По-моему, он вообще педик. – Значит, позвони в Отдел, закажи педиков, – сказал ему Шаховский и подошел к другому столу, где за пультом сидел толстый, с вьющимися и всклокоченными светлыми волосами 37-летний мужчина. Приминая волосы, его круглую голову обхватывал тонкий обруч, на котором держались наушники, но было похоже, что он работает вполуха – и смотрел он вовсе не на экран, а в какую-то английскую книжку, которую он пролистывал одной рукой, а второй что-то быстро писал на длинном листе бумаги, из-под которого выглядывал черный край копирки и еще один белый лист. – «Дуб», ты опять на работе халтурой занимаешься?! – незло сказал ему Шаховский. – Ну-ка, включи мне номер этого шведа, с которым Тамара работает. Может, они в номере? – Нет, они отвалили еще днем. Она его повела в музеи. Но у них на семь столик заказан в баре, – ответил Дубов, не отрываясь от книжки. – Придется подождать, – сказал Шаховский Светлову. – Располагайся, садись. – И спросил опять у светловолосого: – Что ты читаешь? – Офуительная книжка! Новый американский детектив про нашу жизнь, – отозвался тот, не прекращая строчить что-то на бумаге чуть вздрагивающей от спешки рукой. – Знаешь, я простой человек и скажу без всякой неловкости – всю ночь читал до восьми утра. Дико увлекся. На каждой странице – аромат аутентичности. – Так что? Ты ее решил от руки переписать? – спросил Шаховский насмешливо. – Нет, рецензию пишу. Для АПН – в журнал «Новый африканец», для «Московского комсомола» и в английскую редакцию Всесоюзного радио. Надо же разоблачить, что эта книга служит разжиганию ненависти к нашей стране. Приходится выдергивать какие-то фразы из контекста и клеймить книгу за обилие секса и провинциализмы. – Алик, на хрена тебе столько денег? – спросил из другого конца комнаты маленький, похожий на корейца, мужчина. – Газеты, радио, КГБ и еще, небось, фильмы переводишь в Доме кино? – А какая тут зарплата, в Комитете? Хреновая, – отозвался светловолосый, застегивая пуговицу рубашки, которая тут же расстегнулась под напором его толстого, нависающего над ремнем живота. И вдруг насторожился, плотней прижал рукой наушник к уху, сказал майору: – «Шах», девочки подошли к делу. Будешь слушать? – и движением ручки на пульте навел невидимую в валютном баре телекамеру на столик, за которым сидели два молодых иностранца с двумя девушками – блондинкой и брюнеткой. – Включай, – сказал ему Шаховский, – А-а-а… – протянул светловолосый с намеком, кивая в сторону постороннего Светлова. – Это свой, включай, – приказал Шаховский. |
