|
Люди часто обвиняют меня в непостоянстве, но я чувствую, что всегда, на каждом конкретном перекрестке я выбирал одно и тоже. В точности то, что мне нравилось. Непостоянное внимание пожилого наемника блуждало по его воображаемому прошлому, а Темпл начал отступать, проскальзывая вокруг сломанной колонны. — У меня было счастливое детство, но дикая юность, полная безобразными происшествиями, и в семнадцать лет я оставил родину в поисках удачи, с одним только разумом, отвагой и верным клинком… Звуки бахвальства милосердно утихли, когда Темпл ретировался вниз по холму, шагая из тени древних руин на солнце. Чтобы Коска ни говорил, добродушных шуток здесь было немного. Темпл видел отчаяние. Он пережил многое. Но он редко видел людей столь жалких, как последняя порция пленников Компании: дюжина страшных повстанцев из Стариклэнда в цепях, голые, окровавленные, грязные и привязанные к вбитым в землю кольям. Сложно было представить в них угрозу величайшей нации в Круге Земель. Сложно было представить их людьми. Только татуировки на их предплечьях демонстрировали некие остатки тщетного вызова. Ебать союз. Ебать короля. Прочел ближайшую линию рельефного шрифта от предплечья к запястью. Мнение, которое Темплу все больше нравилось. В нем развивалось подлое чувство, что он оказался не на той стороне. Опять. Но не всегда легко предвидеть, когда выбираешь. Возможно, как Кадия однажды сказал ему, ты не на той стороне, как только сделал выбор. Но, по наблюдению Темпла, худшее доставалось застрявшим посередине. И ему надоело получать худшее. Сафин стоял у пленников, с пустой флягой в одной руке. — Чем занят? — спросил Темпл. — Тратит воду, — сказал Берми, развалившись на солнце неподалеку, поскребывая свою светлую бороду. — Как раз наоборот, — сказал Сафин, — я пытаюсь направить милость Божью на наших пленников. У одного была ужасная необработанная рана в боку. Его глаза метались, губы беззвучно шептали бессмысленные приказы или бессмысленные молитвы. Если можешь почуять запах от раны, надежды мало. Но внешний вид прочих был не лучше. — Если Бог есть, он льстивый плут, и никогда не стоит доверять ему что-то важное, — пробормотал Темпл. — Милостью было бы убить их. Берми согласился: — Я говорил то же. — Но это потребует мужества, — Сафин поднял ножны, предлагая эфес своего меча. — Есть у тебя мужество, Темпл? Темпл фыркнул. Сафин опустил оружие. — Как и у меня. Поэтому даю им воду, и даже этого не хватает. Что там на вершине холма? — Мы ждем нанимателей. И Старик кормит свое тщеславие. — Этот аппетит хрен насытишь, — сказал Берми, срывая и отбрасывая маргаритки. — Растет с каждым днем. Соперничает с виной Сафина. — Это не вина, — сказал Сафин, хмурясь на пленников. — Это праведность. Разве священники тебя этому не учили? — Ничто так не излечивает от праведности, как религиозное образование, — проворчал Темпл. Он думал о Хаддише Кадии, читающем уроки в чистой белой комнате, и о молодом себе, насмехающемся над ними. Милосердие, милость, самоотверженность. |
